— Мама идет. Будет ругаться.
— За что?
— Она не разрешила мне тебя будить. Но это не я, это Хагс. Привет, мамочка!
— Я сейчас покажу тебе привет! Кто разрешил будить Джека?
— У него уже были открыты глаза. Мам, у Джека нет шоколада.
— На завтрак будут оладьи. — Кэйла наклонилась, чтобы взять Эшли. Джек залюбовался ее грудью, мелькнувшей в широком вырезе футболки, которую он одолжил Кэйле на ночь.
Футболка была длиннее, чем ее обычные юбки. Но было что-то необыкновенно возбуждающее в том, что на ней была его одежда. Джеку вдруг захотелось увидеть ее обнаженной. А Кэйла тем временем с любопытством изучала комнату.
— Ищешь зеркальные потолки и круглую вибрирующую кровать? — пошутил Джек.
— Да нет, просто вижу, что в спальне ты поддерживаешь идеальный порядок.
— Я же говорил тебе, что я — не грязнуля.
Кэйла выглянула в окно, и Джек забеспокоился, что она уже собирается уходить.
— Думаю, вам следует еще немного подождать, пока дороги окончательно расчистят.
— Ну когда мы будем есть? — заныла Эшли.
— Ты думаешь только о еде, — укоряюще сказала Кэйла, подхватывая дочку на руки. — Смотри мне, чтобы я тебя больше не видела на постели Джека, у него сломана нога. Все, пошли, а то я так и не приготовлю завтрак.
Они ушли, а Джек блаженно улыбался, вспоминая, как соблазнительно выглядела Кэйла с распущенными волосами и в огромной футболке, спадающей с плеча. Да, видимо, мне не обойтись без ледяного душа, иначе я буду выглядеть идиотом, подумал он.
Душ ему не помог. В спешке он оставил всю свою одежду в спальне. Покидая ванную, Джек матерился про себя, надеясь, что полотенце, обмотанное вокруг талии, не слетит, пока он будет мчаться в комнату, если на проклятых костылях вообще можно мчаться.
Слава Богу, Эшли в гостиной, смотрит мультики. Зато Кэйла совсем близко, всего в нескольких шагах. Они встретились глазами. Взгляд Джека мог бы расплавить сталь, но Кэйла, кажется, не обратила на него никакого внимания.
Все повторяется, думала в этот момент Кэйла. Она уже сотни раз вспоминала, как ее поразила мужественная фигура Джека, выходящего из ванной. Но сейчас… ее воспоминания были далеки от реальности. Потому что реальность оказалась куда великолепнее!
Она снова вспомнила, как была потрясена, заворожена прикосновением его мощной груди к своему телу. А сейчас… Боже, как великолепен его крепкий обнаженный торс! И все остальное…
— Эй, не надо испепелять меня взглядом, иначе придется отвечать за последствия, — хрипло предупредил Джек.
Кэйла не двинулась с места. Джек был смущен. Надо отметить — она тоже. Но ему незачем об этом знать. И Кэйла спокойно заявила:
— Послушай, я уже не девочка, у меня есть ребенок, и ты меня этим не напугаешь. Я уже видела подобное.
— Но не все. Если так и будешь стоять на моем пути, то тебе посчастливится увидеть полную картину. — И словно в подтверждение его слов, полотенце с талии соскользнуло на бедра.
— Все, ухожу, ухожу, — торопливо забормотала Кэйла, чувствуя, как обретенное было спокойствие стремительно покидает ее.
Когда он проходил мимо нее, Кэйла кожей ощутила жар от его тела. В следующее мгновение он исчез за дверью.
К понедельнику город был расчищен от снега и вернулся в свое нормальное состояние. Чего нельзя было сказать о состоянии Кэйлы. Диана сразу же это заметила.
— Ты мне так и не рассказала, где вы с Эшли потерялись во время снежной бури. Я вам названивала целый день.
— Нам пришлось остаться у Джека.
— У Джека Эллиота? Это уже интересно. Ну и что было дальше?
— Да тут и рассказывать, собственно, нечего. Мы спали на кушетке. Я имею в виду себя и Эшли.
— И между тобой и Джеком ничего не произошло? Ага, вижу, ты краснеешь.
— Диана…
— Он опять тебя поцеловал? — догадалась Диана. — И на сей раз тебе это понравилось больше. Все написано на твоем лице.
— В любом случае я не собираюсь с ним связываться, так ему и сказала, — заявила Кэйла.
— А он что?
— Он, кстати, сам признался, что не сторонник постоянных отношений. Я уже обожглась однажды и не собираюсь повторять своих прежних ошибок.
— Да, а что там насчет этой свиньи Брюса? Он звонил тебе?
— Нет, но он приедет забрать Эшли на выходные. Господи, как же я по ней буду скучать. Конечно, ребенку нужно общение с отцом, даже если он оказался полным ничтожеством в супружеской жизни. Но меня постоянно гложет страх, что Брюс однажды не привезет ее обратно.
— Он не станет связываться с полицией. Брюс, конечно же, тупой, но не настолько, чтобы рисковать своим местом в клинике.
— Возможно, ты и права, — пробормотала Кэйла, прогоняя свои мрачные мысли. — Ну ладно, хватит трепаться, пора работать. Между прочим, я уже по горло сыта этим привередливым мистером Бронковски…
— Не забывай, на тебе еще Джек, хотя по понедельникам ты его не посещаешь.
— Ой, Диана, поверь мне, этого мужчину невозможно забыть.
— Но ты всегда вправе отказаться от непонравившегося клиента, — поддразнила ее Диана.
— Ты невероятный выдумщик, — сказала Кэйла Джеку, рыдая от смеха и надеясь, что ее тушь окажется действительно водостойкой. Она заехала во вторник к Джеку, и он услаждал ее сказочными историями из своей практики.
— А я тебе говорю, что это было на самом деле. Ушлая собачонка дважды вызывала пожарную команду. У нее хватило ума даже спокойно сидеть и ждать нас.
— Ладно, теперь я знакома с твоей версией появления собак у пожарных.
— А вот еще. Это было в декабре, на улице уже стояла минусовая температура, нас вызвали к загоревшейся машине. Недотепа водила решил на ночь укрыть двигатель спальным мешком. Мешок так и оставался под капотом, пока он ехал на работу в ресторан. Припарковав машину, он со спокойной душой отправился на свое рабочее место. Раскаленный мешок горел как факел. Мораль сей басни такова: согревай в спальном мешке свою подружку, а не двигатель.
Воображение Кэйлы тут же откликнулось: они с Джеком в одном спальном мешке, тесно прижавшиеся друг к другу…
Словно прочитав ее мысли, Джек спросил:
— Ты хочешь поговорить о том поцелуе?
Застигнутая врасплох Кэйла едва нашла в себе силы, чтобы произнести спокойно:
— А о чем тут еще говорить?
— Сама знаешь. Что-то все-таки происходит между нами. Мне пока неизвестно, что именно, но собираюсь это выяснить.
— А я не собираюсь.
— Почему? Боишься?
— Я боюсь змей и спичек.
— Что-то я ни разу не слыхал, чтобы кто-нибудь боялся спичек.
— А вот я не могу зажечь картонные спички, боюсь обжечься. — Кэйла достала свой блокнот и сделала нужные пометки.
