ласточки.
— Але, але! — кричала трубка. — Вы где стоите?
— Стоять! — заорал Мошкин, — выхватив из кобуры пистолет и взмахнув им, как гаишник жезлом.
Этот убедительный довод на «десятку» не произвел ни малейшего впечатления. Со свистом она проскочила мимо, обдав оперативника волной горячего воздуха.
— Стоять! — крикнул он еще раз вдогонку, наводя ствол на крутящиеся колеса. Однако стрелять побоялся. Неизвестно, кто сидел в машине. Возможно, совершенно непричастный к делу человек. А хоть бы и причастный — неизвестно до какой степени. Законы задержания строги. Не туда пальнул и — срок на «красной зоне».
Полынцев смотрел на старика, тараща глаза и теряясь в догадках. Откуда тот знал его фамилию?
Главбух и директор переглядывались друг с другом, как забредшие в сказочный лес детишки.
Петрович с невозмутимым видом разливал чай по чашечкам.
— Присаживайтесь, — сказал он, отставляя длинноносый чайник.
Полынцев, выйдя из легкого оцепенения, сдвинул на затылок фуражку.
— Откуда вы меня знаете?
— Я много чего знаю, — ухмыльнулся Петрович, — даже больше, чем ты хочешь спросить.
— Но откуда?
— Придет время, объясню. Потом. Позже.
— Когда?
— Скоро. Очень скоро. А сейчас ни о чем не расспрашивай, потерпи.
— Как это, не расспрашивай?! У меня срочное дело: мы преследовали голубую «десятку», нам нужно…
Петрович остановил его жестом.
— Знаю, кого вы преследовали. Знаю, что вам надо. И даже много более того.
— Ну, так рассказывайте быстрее.
— Не время. Игра еще не закончена.
— Какая игра?
— Оперативная.
— Кто ее ведет?
— Я.
Главбух с директором посмотрели на старика, как на оборотня, только что сменившего человеческий облик на волчий.
— Да у нас там трупов полный остров! — вспыхнул Полынцев, срываясь на крик. — У нас Гробокоп каждый день покойников, как червей, копает!
— Знаю, сколько у вас трупов, — не дал ему договорить Петрович. — И знаю, сколько их в другом месте.
— Это еще не все?!
— Не все.
Полынцев почувствовал себя героем детективного фильма. Казалось, все случившиеся могло произойти только на киноэкране.
Тихая деревушка, пропавший Гробокоп, старик-телепат, знающий все про всех и ведущий какую-то странную игру. Кто он — этот дед? Бывший сотрудник? Пахан сельской мафии? Что за представления он здесь устраивает? Петрушки объелся? Валидола пересосал? Прежде чем заходить в дом, нужно было выяснить, кто в нем живет, чем дышит и дружит ли с головой? Но, похоже, сельчане сами находились в состоянии глубокой прострации. Хорошо, допустим, старик — бывший милиционер (об этом говорила его манера держаться и специфические слова, проскакивающие в лексиконе), но каким образом он связан с городскими делами? Ладно бы, только с делами. Откуда он знает, кто их расследует, его фамилию, наконец? Этого Полынцев, даже подключив фантазию, объяснить не мог. Такое случалось с ним впервые. Ощущения были неприятные. Будто кто-то залез за пазуху и вытащил служебное удостоверение. Впрочем, все только начиналось.
— Так чего мы ждем?! — взвился он снова. — Надо действовать, надо работать!
— Все, что нужно — делается. И тому не стоит мешать.
— Кем делается?
— Мной.
— Послушайте! Я офицер милиции и не собираюсь наблюдать за тем, как кто-то что-то делает на свое усмотрение.
— Не горячись, сынок, — успокоил его Петрович. — Я тоже был офицером и в делах не меньше твоего понимаю. Остынь, чайку попей. Ждать осталось недолго.
— Чего ждать?
— Финала.
— Какого финала?
— Всей этой истории.
— Я ее не знаю. Расскажите.
— Не могу. Расскажу тебе — меры начнешь принимать, все испортишь. Потерпи. Доделаю свою работу, а потом уж беритесь за вашу. Я к тому все козыри дам.
— Сколько нужно ждать?
— Недолго, до сегодняшней ночи.
Полынцев взъерошил и без того вздыбленный бобрик. Ситуация складывалась нестандартная. С одной стороны, хотелось плюнуть и, рубанув шашкой, поставить в деле жирную точку. Но с другой… Что-то подсказывало: «Не торопись. Подожди. Возможно, улов будет больше того, что ты ожидал».
— Хоть в двух словах объясните, в чем здесь суть, — пробурчал он, раздумывая, как поступить дальше.
— Нет, не стану. Вдруг что-то не выгорит — тебе ж самому и достанется.
— Это почему?
— Ну, как? Начальство спросит: почему, мол, не доложил, мер не принял.
— Оно и так спросит.
— А так с тебя взятки гладки. Для твоего начальства я никаких машин не видел, ни о каких делах не знаю. Говорить не о чем.
В кармане Полынцева зазвонил мобильник.
— Слушаю, — выхватил он трубку.
— Андрюха! — возбужденно прокричал Мошкин. — Эта «десятка» только что мимо меня проскочила.
— Из села выехала?
— Да, в город пошла. Я номера не рассмотрел — грязью замазаны. Ты там концы нашел?
— Нет, ищу.
— Скоро назад? А то за мной эвакуатор уже едет.
— Не жди меня, я после сам доберусь.
— У тебя все нормально?
— Да, подворный обход делаю.
— Ну, звони, если что.
— Добро.
Петрович огладил усы.
— Вот и правильно, сынок. И с тебя взятки гладки, и мне спокойней.
— Теперь давайте конкретно: чем должна закончиться игра, и как я об этом узнаю?
— История должна закончиться появлением здесь одного из фигурантов. А ты об этом узнаешь, когда я передам тебе его тепленького.
— Он должен появиться здесь?
