- И где же теперь твоя любовь?
- Оборвалась.
- Бросил?
- Не по нашей вине, — тихо сказала Вика, чуть дрогнув голосом…
Полынцев, вернувшись с задания, деликатно постучался в двери.
- Открыто, — крикнула Юля.
Он постучал еще раз.
- Не заперто, — повторила она.
И еще разок.
- Что там за придурок?! — вскочила красавица с постели.
Когда дверь распахнулась, Андрей занес руку для четвертой попытки, но, не найдя опоры, провалился в комнату. Юля встретила его грудью, тем самым, удержав от конфузного падения.
- Что за новости? — нахмурила она брови. — Что за вид?
- Не кричи, Вику напугаешь, — заплетающимся языком прошептал нетрезвый разведчик. — Пошли на улицу, подышим…
Резная беседка, зеленая аллейка, фонтанчик, озорно брызгающий искристыми струйками — это ли не место для разговора… об убийстве.
Полынцев, закинув ногу на ногу, приобняв, за плечико Юлю, притворялся, что внимательно ее слушает, на самом же деле, витал в облаках, купался в фонтане, валялся на мягкой газонной травке. Ну, не получилось у него разбудить в девушке серьезные чувства, что теперь - застрелиться? В легких отношениях тоже есть своя прелесть, особенно на курорте. Сегодня встретились, завтра разъехались. Зачем, спрашивается, лишние сложности создавать? А женитьба… женитьба подождет, возраст пока позволяет.
Когда Юля достигла апогея в своих аналитических рассуждениях, Андрей, будто только вернувшись с прогулки, совершенно не в тему спросил.
- А тебе какие отношения больше нравятся, легкие или серьезные?
- Так! — освободилась девушка из объятий. — Я с кем сейчас разговаривала?
- Да я все слышал.
- Повтори.
- Ответь на вопрос, и повторю.
- По–разному, иногда, и легкие устраивают, но что б с любовью.
- Любовь, это разве легкие? — воскликнул Андрей.
- Она всякая бывает, — спокойно ответила Юля.
Ее уже достали за сегодняшний день рассуждения о любви. То подружка битый час про высокие чувства рассказывала, то дружок принялся глупыми мыслями сорить. Сейчас, наверное, тоже поведает о своих душевных терзаниях. Смешные они, у самих сплошные проблемы в головах, а других лечить пытаются.
- Да, врешь ты все! — встал на защиту святого Полынцев. — Любовь, это когда сердце в клочья, душа пополам!
Красавица про себя улыбнулась. Так и есть: душу пополам, сердце в клочья, голову в петлю, тело под поезд — больные люди. Надо закругляться с этой темой, а то можно черт знает до чего договориться.
- У тебя такое было? — спросила она сухо.
- Еще бы.
- А у меня нет. Нравится человек и нравится, потом перестает. Все, закрыли вопрос, надоело.
- Понятно, в темнице живешь, — понуро кивнул Андрей.
- Сам ты, лапоть сибирский. Давай, повторяй мою версию.
'Шла бы ты со своими версиями', — хотелось крикнуть ему во все горло, но сдержался, не стал усугублять ситуацию. Идиот, нырнул в синие глаза, думал, море — оказалась лужа.
- И долго мне тебя ждать? — прервала его душевные терзания Юля.
Вздохнув, он расстроено отмахнулся.
- Ну, понял я, понял — Могила решил после тебя переключиться на Яну. Вот и переусердствовал.
- Да, да! Это все из–за меня произошло. Елисей увидел, что я к тебе переметнулась, кстати, села рядом на том вечере, если ты помнишь. И решил сыграть на ревности. И это грамотно, между прочим. Мы, бабы, знаешь какой народ, вроде бы, и самой не нужен, а другой отдавать жалко. Так что, расчет был верный. Янка же представляла собой самый доступный объект — перед всеми задницей крутила. Но, ошибочка вышла.
- А ты долго с ним дружила? — подозрительно спросил Андрей.
- В каком смысле?
- Ну, в прямом, общалась там, и все такое.
- Про все такое я тебе уже говорила. Опять?
- Я имею в виду, насколько хорошо его знала? Какой он по натуре, способен на активные действия, нет?
- На меня лично не бросался, но, вообще–то, он озабоченный во всю голову. Однажды в номер к нам зашел утром, когда я раздетая была…
Полынцев заерзал на скамейке.
- Весело. Ты, значит, голенькой при открытых дверях разгуливаешь?
Красавица махнула рукой.
- Дурак! Это случайно получилось. Я из душа выходила, когда Вика со своим ключом вернулась, Могила — следом.
- При нем, значит, голой прыгаешь, а при мне в халате?
- А ты под ним проверял? — лукаво сощурилась Юля. — Успокойся — шучу. Не уводи разговор в сторону.
А, между тем, Андрей уводил в сторону отнюдь не разговор. Под шумок беседы его рука, покинув девичье плечико, давно ползла вниз, к вожделенной цели. И вот, обогнув лопатки, миновав спину, мягко скользнув по талии, наконец, до нее добралась. Да — здесь было, за что подержаться!
- Думаешь, Могила на такое способен? — кашлянув, спросил он, отвлекая внимание хозяйки запретного плода.
- Еще как. Хорошо, что мы с подругой тогда вдвоем были — неизвестно, чем бы все закончилось. Говорю же, у него даже язык не гнулся. Как же я об этом раньше–то не вспомнила.
Набравшись впечатлений от женских форм, Полынцев с легкой писклявостью в голосе, но, тем не менее, решительно, произнес.
- Так! Мы должны срочно провести следственный эксперимент.
- Давай, — наивно согласилась Юля. — Только лапу с моей спины убери, пожалуйста.
- А это не спина, — не менее наивно возразил он.
- И я о том же. Быстро поднял руку вверх!
Пришлось подчиниться.
- А ты сможешь отправить куда–нибудь подругу на три, нет, на два часика? — реально оценив собственные силы, упрямо поинтересовался Андрей.
- На три часика? — насторожилась красавица.
- На два, — скромно поправил он.
- А зачем?
- Для принятия верного решения, мне необходимо своими глазами увидеть ту картину, которая открылась взгляду Елисея Федуловича. Ну, душ там и все такое.
- Ты, пьяная морда, — резко отпихнулась Юля. — Я тебе увижу, пожалуй, — языком подавишься.
- Им, значит, преступникам, можно, а нам, гусарам, нельзя?
- Ой, держите меня десять человек, гусар! — расхохоталась она. — Гусары еще в город не успевали войти, а девки уже…
- В воздух чепчики бросали, — блеснул знаниями Полынцев.
