Не казнь страшна; страшна твоя немилость.
Пушкин, 7:49
Ох, тяжела ты, шапка Мономаха!
Пушкин, 7:50
Стократ священ союз меча и лиры.
Пушкин, 7:54
* Сцена у фонтана.
Пушкин, 7:58
Уж носятся сомнительные слухи, / Уж новизна сменяет новизну.
Пушкин, 7:60
Тень Грозного меня усыновила,
Димитрием из гроба нарекла / <…>.
Царевич я. Довольно, стыдно мне
Пред гордою полячкой унижаться.
Пушкин, 7:64
Наконец / Я слышу речь не мальчика, но мужа.
Пушкин, 7:65
«Вперед!» – «Вперед! и горе Годунову!»
Пушкин, 7:67
Нельзя молиться за царя Ирода – Богородица не велит.
Пушкин, 7:78
Нет, милости не чувствует народ:
Твори добро – не скажет он спасибо;
Грабь и казни – тебе не будет хуже.
Пушкин, 7:87
…Привычка / Душа держав.
Пушкин, 7:90
Не должен царский голос
На воздухе теряться по-пустому;
Как звон святой, он должен лишь вещать
Велику скорбь или великий праздник.
Пушкин, 7:90
Но знаешь ли чем сильны мы, Басманов?
Не войском, нет, не польскою подмогой,
А мнением; да! мнением народным.
Пушкин, 7:93
Народ безмолвствует.
Пушкин, 7:98
Реплика внесена в текст трагедии не ранее 1829 г. Первоначально она оканчивалась возгласом народа: «Да здравствует царь Димитрий Иванович».
Ср. также у Карамзина: «Никто не дерзнул противоречить, ни безмолвствовать» (когда сторонники Бориса Годунова провозгласили его царем); «Народ безмолвствовал в горести <…>». Карамзин Н. М. История государства Российского. – М., 1988, кн. 3, т. 10, гл. 3, стб. 129; Там же, кн. 3, т. 11, гл. 4, стб. 134.
Каменный гость.
Пушкин, 7:135
Восходит к названию драмы испанского поэта Тирсо де Молина (1630).
«Как роль свою ты верно поняла!»
– «Как развила ее! с какою силой!»
– «С каким искусством!»