Пушкин, 7:144
Слова лились как будто их рождала / Не память рабская, но сердце…
Пушкин, 7:144
Из наслаждений жизни
Одной любви Музыка уступает;
Но и любовь мелодия…
Пушкин, 7:145
Ночь лимоном / И лавром пахнет.
Пушкин, 7:148
Я рад весь мир обнять.
Пушкин, 7:159
О тяжело / Пожатье каменной его десницы! / <…>
Я гибну – кончено – о Дона Анна!
Пушкин, 7:171
Маленькие трагедии.
Заглавие, данное публикаторами драм Пушкина, которые в рукописи именовались иначе: «Драматические сцены», «Драматические изучения», «Опыты драматических изучений».
Все говорят: нет правды на земле.
Но правды нет – и выше. Для меня
Так это ясно, как простая гамма.
Пушкин, 7:123
Я слушал и заслушивался.
Пушкин, 7:123
…Труден первый шагИ скучен первый путь. Преодолел
Я ранние невзгоды. Ремесло
Поставил я подножием искусству.
<…> Звуки умертвив,
Музыку я разъял, как труп. Поверил
Я алгеброй гармонию.
Пушкин, 7:123
…Я в сердцах людей / Нашел созвучия своим созданьям.
Пушкин, 7:124
Где ж правота, когда священный дар,
Когда бессмертный гений – не в награду
Любви горящей, самоотверженья,
Трудов, усердия, молений послан —
А озаряет голову безумца,
Гуляки праздного?.. О Моцарт, Моцарт!
Пушкин, 7:124—125
Мне не смешно, когда маляр негодный
Мне пачкает мадону Рафаэля,
Мне не смешно, когда фигляр презренный
Пародией бесчестит Алигьери.
Пушкин, 7:126
Какая глубина! / Какая смелость и какая стройность!
Ты, Моцарт, бог, и сам того не знаешь; / Я знаю, я.
Пушкин, 7:127
Но божество мое проголодалось.
Пушкин, 7:127
Он несколько занес нам песен райских,
Чтоб, возмутив бескрылое желанье
В нас, чадах праха, после улететь!
Пушкин, 7:128
Мне день и ночь покоя не дает / Мой черный человек.
