Державин, с. 229
Также в оде «Об удовольствии» (1798; опубл. 1805): «Прочь буйна чернь, непросвещенна / И презираемая мной!» Державин, с. 262. Эти строки восходят к Горацию («Оды», III, 1).
Измерить океан глубокий, / Сочесть пески, лучи планет
Хотя и мог бы ум высокий, – / Тебе числа и меры нет!
Державин, с. 56
Себя собою составляя, / Собою из себя сияя.
Державин, с. 56
Во мне Себя изображаешь, / Как солнце в малой капле вод.
Державин, с. 57
Я связь миров, повсюду сущих, / Я крайня степень вещества; / <…>
Я в теле прахом истлеваю, / Умом громам повелеваю —
Я царь, – я раб, – я червь, – я
Державин, с. 57—58
Калигула! твой конь в Сенате
Не мог сиять, сияя в злате:
Сияют добрые дела.
Державин, с. 165
Осел останется ослом, / Хотя осыпь его звездами;
Где должно действовать с умом, / Он только хлопает ушами.
Державин, с. 165
Не можно век носить личин, / И истина должна открыться.
Державин, с. 166
Великий
Блистал величеством в работе:
Почтен и в рубище Герой!
Державин, с. 166
На темно-голубом эфире / Златая плавала луна.
Державин, с. 87
Мой Бог, мой Ангел во плоти!
Державин, с. 89
К этому стихотворению (где речь идет о «Фелице», т. е. о Екатерине II) в некоторых справочниках возводится выражение «ангел во плоти». Однако оно встречалось уже у М. Ломоносова: «Ты Ангел во плоти, иль, лучше, ты безплотен!» («Стихи, сочиненные на дороге в Петергоф», 1761; опубл. 1784). У Ломоносова «ангел во плоти» – кузнечик. Ломоносов, 8:736.
И словом: тот хотел арбуза, / А тот соленых огурцов.
Державин, с. 89
* Властители и судьи.
Державин, с. 60
Восстал Всевышний
Доколе, – рек, – доколь вам будет / Щадить неправедных и злых?
Ваш долг есть: сохранять законы, / На лица сильных не взирать,
Без помощи, без обороны / Сирот и вдов не оставлять.
Державин, с. 60
Не внемлют! – видят и не знают!
Державин, с. 60
И вы подобно так падете, / Как с древ увядший лист падет!
И вы подобно так умрете, / Как ваш последний раб умрет!
Державин, с. 60
«Вы» – цари.
