причудливом повороте судьбы…
Тем временем первый мужчина крысы Мятниковой догрыз кусок арматуры и сказал:
– Поворачивайся задом!
– Опять?
– Давай!
Она повернулась, зажмурила глаза и попросила, чтобы он был нежным.
– Чего? – не понял Билл.
Она хотела было объяснить, но он находился уже в ней, и Мятникова попыталась сосредоточиться непосредственно на соитии и проанализировать свои ощущения. Но как только Лиля решила это сделать, внутренности вновь обожгло, а еще через мгновение Билл рыскал по углам в поисках чего-либо твердого.
«И это секс? – удивленно подумала она. – То, о чем веками писали тысячи поэтов? Такая она, любовь?»
– Надо бы что-нибудь отыскать съестное! – раздалось в мозгу Мятниковой. – Колбаски какой!..
– Хорошо бы, – согласилась Лиля.
– И чего сидишь?
– А что? – не поняла Лиля.
– Шуруй за колбаской!
– А ты?
– Мое дело тебя оплодотворять, а твое – за колбасой ходить!
У нее аж дыхание зашлось от такой наглости!
– Сам шуруй за колбасой! Совсем охренел!
Билл недовольства не понял, а потому принялся размышлять с помощью компьютерного чипа. Потом сказал с невинной простотой:
– Я же большой и неловкий! Меня собаками затравят!.. Все-таки нужно мне помогать…
Слова Билла хоть и тронули сердце крысы Мятниковой, но она была сильно обижена и, как всякая женщина, не хотела отступать сразу.
– Не пойду!
Ему бы еще какой довод привести, и все было бы отлично. Но Билл не был знатоком женской психологии, тем более человеческой. Он просто укусил Лилю за загривок с такой силой, что кровь брызнула. Она попыталась ответить ему ударом лапы, но коготь лишь застрял в его густой шкуре.
Через минуту он отпустил захват и прилег, отдыхая.
– Меня козьим молоком вскармливали, – признался Билл.
– Козел вонючий! – выругалась Мятникова, сама не своя от боли.
– Я – Билл, – объяснил крыс. – Козлы выглядят по-другому… Иди-ка, я тебе рану залижу!
– Не пойду!
– Умрешь.
Лиля больше не решалась показывать характер, к тому же помнила воздействие самого первого укуса своего мужчины, а потому подошла к толстяку и легла, впрочем, отвернув морду в другую сторону.
Прикосновения его языка были ей приятны. Куда больше, чем секс. Это было похоже на нежность, хотя Билл, вероятно, совершенно не понимал, что сие значит. Она попискивала от удовольствия, пока вновь не услышала:
– Давай за колбасой!
– А если меня убьют? – поинтересовалась Лиля.
– Будет жаль, – ответил Билл без особых эмоций. – Таких больших, как ты, да еще с кем поговорить можно, в России нет.
– Только в Америке?
– Ага.
– Колбасы не обещаю, но хлеба раздобуду!
– Все-таки мясное лучше, чем злаковые…
– Жди, – согласилась Мятникова и скользнула в дыру.
Она бежала неутомимо, абсолютно уверенная, что отыщет дорогу назад. Ей было необходимо попасть наверх, иначе никакой пищи она не раздобудет. Выбежала на станцию «Каширская», которая в этот час была совершенно пуста. Мятникова глянула на электронное табло и поняла, что сейчас раннее утро. Гудела уборочная машина, которую толкала тетка в желтой робе.
Моему мясо нужно, напомнила себе Мятникова и по ступенькам выбралась на платформу. Отсиделась за колонной, а когда тетка двинулась в обратную сторону, оставляя за машиной мокрую полосу, побежала к эскалатору, цокая коготками по мраморному полу.
