— Вот и мое хозяйство, — с гордостью в голосе говорит кузнец.
«Солидно, сруб из толстых бревен на каменном фундаменте, какие-то хозяйственные постройки, но домашней живности не слышно. Всё как вымерло».
— Ну что, охотник, для начала в баньку?
— Охотно, — это предложение привело меня в дикий восторг…
Через час, отмытые и довольные мы сидели в просторной кухне. Еда казалось, тает во рту. Моя изголодавшаяся утроба поглощала все подряд. Надо остановиться, всему же есть предел.
— Так что у вас случилось? — благодушно интересуюсь, после того как заканчиваем есть.
Кузнец достает из-под стола кувшин и разливает, судя по запаху брагу, по глиняным кружкам.
— А ты что не знаешь? — удивленно спрашивает Хар. — Тебя же староста нанял…
— Не хочу тебя огорчать, но вашего старосту я в глаза не видел…
— Как это? Почему? — растерянно бубнит он.
— Меня попросил жрец Орва разобраться с тем, что тут у вас происходит, — сделав глоток браги, продолжаю, — расскажешь что и как?
— Да Зверь просыпается… — со страхом произносит кузнец.
— Что за Зверь такой?
— Он обитает здесь очень давно, — понизив голос, продолжает, — раз в сотню лет он пробуждается. И вот тогда…
«Первый раз о таком слышу, да и в памяти охотника нет ничего подобного. Правда есть маленький шанс, что это какой-то реликт…».
— И как вы определяете, что он проснулся?
— Молоко у коров пропадает или горчит, люди страдают от бессонницы, кошмары всех одолевают, — делает глоток из кружки и добавляет, — собаки не могут след взять, да и много других знамений.
«Бред какой-то, молоко горчит, если бы оно скисло то тогда все понятно, а так… С людьми тоже не все в порядке… А про собак вообще молчу… Нет такой нежити и нечисти которая могла бы все это устроить, больше похоже на… Но это надо проверить».
— Ясно, а что там с вашим старостой?
— А что с ним? — недоуменно переспрашивает Хар.
— Ты же сначала подумал, что он меня нанял.
— А-а-а, — хлопает кузнец себя по лбу, — он поборы устроил со всей деревни, чтобы нанять охотника.
— И много собрал? — переспрашиваю с интересом.
— Много, где-то под две сотни золотых.
— Не бедствует ваша деревенька, — качаю головой. — А где сейчас этот пройдоха?
— Что есть, то есть, — соглашается Хар, — люд работящий, лес под боком. В город отправился…
«Странно, если староста отправился в город, то зачем туда же прибежал мальчишка? Что-то тут нечисто».
— Ясно! Давай устраиваться на ночлег, а завтра разберемся, что к чему!
— Вот тут, — сказал кузнец и открыл дверь, — небогато конечно…
«Наивный, главное — не под открытым небом и не на полу, а остальное мелочи жизни».
Заглядываю внутрь. В небольшой комнатушке стоит кровать с тюфяком да большой сундук.
— Вот так удружил, спасибо.
— Не за что. Охотник, а можно тебя спросить?
— Попробуй.
— Я слышал, что вы все колдуны, а ты можешь… — начинает Хар, потупив взгляд, и резко замолкает.
— Мы не колдуны, но можем многое, так что еще тебя тревожит?
— А приворот ты можешь сделать?
«Он совсем того?! Он вообще представляет что просит?!».
— Хар, ты случаем не заболел? — интересуюсь у него.
— Нет, я здоров.
— Так какого лешего, ты просишь приворот?! Он не создаёт любви, а лишь туманит разум, да и медленно убивает человека. Если тебе какая-та баба так надоела, то просто убей ее, а не обрекай на такую участь! — в конце мой голос срывается на раздраженное шипение.
— Извини, изв-ви-н-и — побледневший Хар, запинаясь, продолжил, — я не знал этого!
— Об этом и не говорят, — усмехаюсь, — иначе спроса не будет.
В ответ он только и смог разочаровано кивнуть.
— А все-таки ты, что задумал?
— Да я вдовец, детей нет, маюсь один в четырех стенах. От одиночества хоть вой. Вот и додумался приворожить одну вдовушку, привлечь ее внимание, — грустно заканчивает он.
— Поговорить, дурында ты этакая, не пытался!? Там-сям по хозяйству помочь, да и вообще сказать, что она тебе приглянулась! А то привороты, завороты, по башке вам надавать надо… Деревня дремучая. Нет, ну понимаю какой-нибудь молокосос, но ты! Взрослый, обеспеченный мужик, не урод…
— Спасибо за совет, я твой должник, — радостно бормочет кузнец.
— Не за что, — киваю ему и захожу в комнату.
Стоило только войти, как в нос бьет тяжелый, приторно сладкий запах. Расчихавшись до слез, выбегаю наружу.
— Хар, ты, что здесь хранишь?! Откуда этот запах?
— Запах? — Переспрашивает он. — А! это средство от Зверя, наш спаситель-травник его всем наготовил.
«От Зверя? Ну-ну, предприниматель доморощенный! Не знаю как насчет Зверя, но спокойного сна точно лишит».
— Слушай, Хар, а у тебя корова есть?
— Нет, я ж кузнец. А вот у моей вдовушки коровы горькое дают…
— Давай завтра к ней сходим?
— Ты убьешь Зверя? — с надеждой спрашивает мужчина.
— Постараюсь, но сначала надо кое-что уточнить, — уклончиво отвечаю я. — И кстати, выкинь это средство от Зверя, какую-нибудь заразу заработаешь точно и проблем не оберешься.
— Хорошо. А вдруг…
— Я ночью на крыльце посижу, если появится — то я задержу его, а вы успеете уйти, — успокаиваю кузнеца, — так что давай, действуй.
И вот пока он убирает чудо-зелье из дома, устраиваюсь на крыльце и раскуриваю трубку.
«Странно все это, такое чувство, что это грандиозная мистификация, но точно я смогу сказать только после того как пройдусь и осмотрю деревню».
Пока сижу можно и просмотреть бумаги, найденные в подземелье. В свитках записаны необходимые материалы и оборудование. Интересно, зачем им понадобились два десятка заключенных-смертников? А вот с книжкой ничего не ясно — какие-то схемы, чертежи и формулы. То ли зашифровано, то ли писалось для себя.
Ночь прошла спокойно. Деревня мирно спала. Покой не нарушило даже тявканье собак.
«Действительно, что-то здесь не так».
Солнце забрезжило на горизонте. Деревня просыпается — из печных труб начинает струиться дымок, мычат коровы, выгоняемые на выпас, правда, как-то уныло…
— Утро доброе, охотник, — приветствует меня Хар, выйдя из дома, — давай к завтраку, а потом сходим к Миране.
— К кому?
— Вдовушке, ты вчера хотел к ней сходить, — напоминает кузнец.
Поев печеного мяса с хлебом и запив сей не хитрый завтрак квасом, мы отправляемся к вдове.
Забор вокруг дома слегка покосился, двор с домом тоже в плачевном состоянии. Бревна венца подгнили и требовали замены, крыша местами прохудилась. Все кричало — хозяина нет.
