газификацию гигантским кольцом окружали стадион, настойчиво атакуя сплошной полицейский кордон и специальные наряды национальной гвардии, выделенной губернатором в помощь стражам порядка.
Среди безбилетной публики, как, впрочем, и среди тех, кто уже сидел на трибунах, преобладали транссексуалы и представители сексуальных меньшинств, а пестрота нарядов, причесок и лиц была сродни карнавальной.
Неподалеку от центрального входа нетерпеливая толпа пыталась протаранить оцепление, накатываясь на него волна за волной. Полицейский начальник, рыжеволосый сорокапятилетний капитан, старался помочь своим парням: взобравшись с мегафоном на патрульную машину, он урезонивал разбушевавшуюся публику.
– Если не уйметесь, мы проведем газификацию прямо здесь! – кричал он срывающимся голосом. – Но не уверен, что наш газ придется по вкусу!…
Услыхав угрозу, толпа радостно взвыла и с удвоенной энергией продолжила штурм.
В этот момент к полицейскому подбежал человек в штатском.
– Капитан, сейчас подъедут первые номера! – завопил он. – Вы должны их встречать!
– Какого черта? Видите, что здесь творится?! – гаркнул в мегафон полицейский.
– Это распоряжение губернатора!
Капитан махнул рукой в сторону атакующих:
– Да?! А кто будет сдерживать этих засранцев!!!
Но человек в штатском уже показал ему спину.
Лимузины с почетными участниками газификации с трудом пробившись через толпу, подкатили к стадиону. К ним тут же рванула стая репортеров и операторов со съемочной аппаратурой. Первой из машины вылезла Фонтенбло.
– Баронесса, вы не жалеете о днях, когда были вынуждены носить брюки? – скороговоркой спросила бойкая длинноволосая девица, сунув под нос Фонтенбло свой микрофон. Та даже не взглянула на журналистку.
– Мне все время хотелось взять нож и сделать несложную косметическую операцию! – рявкнула она и, расталкивая репортеров, стала пробиваться ко входу на стадион.
– А как ваша собачка? – надоедал другой газетчик, норовя держать микрофон на длиннющей ручке прямо перед лицом баронессы.
– Милиус в полном порядке, – голос Фонтенбло заметно смягчился. – Правда, теперь у него появилась куча подружек…
Кто-то из репортеров открыл дверцу лимузина баронессы и оттуда с лаем выскочил Милиус. Вслед за ним из машины вывалило с полдюжины разномастных собак и вся свора устремилась вдогонку за Фонтенбло.
Маккейн отнесся к прессе более дружелюбно.
– Можете передать: я вылетаю в Майами сразу после этой сраной газификации! – гордо заявил он окружавшим его репортерам. – И во Флориде меня уже не увидят в женских шмотках! – генерал брезгливо одернул свою длинную плиссированную юбку.
Переполненный стадион был залит ярким светом прожекторов. По периметру футбольного поля через равные интервалы располагались двенадцать газификационных установок, каждая размером с небольшой односемейный дом. Из установок в сторону трибун торчали гигантские металлические раструбы, назначение которых не вызывало сомнений.
Как и за пределами стадиона, кругом было полно полиции и репортеров. От добровольных участников газификации их отличали сумки с противогазами. То и дело кто-то из стражей порядка нервно поглядывал на стеклянную кабину, расположенную прямо под гигантским электронным табло, где находился центр управления.
Кроме Экклстоуна и его помощника Патрика Филпотта, стэнфордского аспиранта-физика, в герметичной кабине никого не было. Экклстоун, одетый в небесно-голубой комбинезон, сидел за огромным пультом, наблюдая за миганием цифр на индикаторах.
Филпотт в точно таком же одеянии стоял в нескольких метрах от изобретателя перед вертикальной приборной панелью и сосредоточенно щелкал какими-то тумблерами.
Глядя на его уверенные действия, можно было подумать, что этот курносый молодой человек с бледным смышленым лицом и шкиперской бородкой все последние годы только тем и занимался, что превращал всех желающих мужчин в женщин, а девиц в парней. Но данная ситуация объяснялась достаточно просто: ведь именно Филпотту (при активном содействии Экклстоуна) удалось в предельно сжатые сроки сперва сконструировать, а затем и изготовить на одном из калифорнийских аэрокосмических предприятий партию гигантских газификаторов, к которым сегодня было приковано внимание всей планеты.
– Эй, Пат, – окликнул профессор помощника. – Одиннадцатый блок в порядке! Попробуем двенадцатый…
– О'кей!… Даю контрольную прокачку. – Филпотт повернул один из выключателей и затем быстро нажал еще несколько кнопок.
– Не спеши: там сорок кубометров чистого хлора! – уже в который раз предупредил Экклстоун, но Патрик лишь усмехнулся.
– До сих пор не соображу, как вам удалось сотворить чудо из такой дряни! – восхищенно заметил он.
– С детства обожал все смешивать… – откликнулся изобретатель, пристально глядя на мигающий пульт.
– Порядок, вырубай двенадцатый: проверка окончена! – он с облегчением откинулся на спинку кресла.
