ориентированного на крепко покуривших анаши негритосов. Да и багровые сполохи последней стадии заката, подсматривавшего за нами с пустыря, насыщали атмосферу зловещей тревожностью, никак не способствуя успокоению.
Тем не менее моя дама как-то очень быстро расслабилась и стала успокаиваться – несколько раз истерично всхлипнула, подергалась чуток и прерывисто засопела мне в ладонь, как обиженный ребенок.
А я от всей этой возни и пьянящей близости девичьего тела, напротив, возбудился в крайней степени и решил вдруг, что в гостиницу нам ехать вовсе не обязательно. Из спальни надзор исключен, в зале еще долго будут заняты сеансом… Воровато оглянувшись, я убедился в правильной оценке ситуации: глухой пустырь, плавно переходящий в степь, был безлюден, как пустыня Калахари.
– Это был дух? – поинтересовалась Саглара, как только я убрал ладонь от ее рта.
– Да, это был он. – Я не стал развеивать приятного заблуждения, а вместо этого нежно поцеловал даму в шейку и крепче прижал к себе. – Частица его вошла в тебя, и теперь эту частицу нужно квалифицированно изгнать.
– Вошла? – с некоторым сомнением переспросила Саглара. – Если вошла… Там кудесник спит – он умеет изгонять…
– Мы сами изгоним – без кудесника, – хрипло прошептал я и, минуя промежуточные стадии подготовки, запустил потные ладони под платье администраторши, нащупывая резинку трусиков.
– Перестань – там люди, – чуть напряглась Саглара. – Ну перестань – ты что?
– Они заняты – люди… – Наученный горьким опытом, я осторожно приспустил трусики и принялся нежно мять упругую попку. – Они теперь не скоро освободятся…
– Я не… – возмутилась было Саглара, но я впился в ее губы жадным поцелуем и, лихорадочно раздергав ремень, стащил свои брюки совместно с трусами до колен. Затем, приподняв платье, крепко прижал разоруженный лобок степной красавицы к своему налившемуся твердокаменной похотью фрагменту организма. – Ой! Ды ты… Да я… Я потная! – освободившись от моего поцелуя, сообщила Саглара, прерывисто и жарко дыша.
– А какой я потный! – с каким-то мстительным злорадством ответил я. – Я в два раза потнее! Нет – в три!
– Не надо… – возразила Саглара. – Ну не надо – ты что, не понимаешь?
Возражение принято не было. Подхватив даму под коленки, я вскинул ее повыше, впечатывая спиной в простенок, и, широко расставив ноги, слегка подсел – почему-то на свадьбе, у тополя, все получилось как-то проще и быстрее.
– Про СПИД не забыл?! – рвущимся от волнения шепотом напомнила Саглара, когда после десятка примерочных движений макушка моего фрагмента угодила точно по адресу – в горячее, как конвекционная печь, преддверие райских врат.
– Не-е-ет! – глуховато промычал я, слегка ослабляя бицепсы и чувствуя себя средневековым палачом, который медленно нанизывает на кол приговоренного к мучительной смерти государственного преступника.
– Ой!!! – заполошно выдохнула барышня, достигая нижней точки поступательного движения.
– Тихо! – стиснув зубы, просипел я, еле сдерживаясь, чтобы не заорать в голос от переполнявших меня чувств. – Услышат!
И, послушав пару секунд ощущения своего фрагмента, до отказа заполнившего восхитительное лоно административной барышни, сдерживаться перестал: глухо рыча, мощными толчками погнал наш совместный экипаж к конечному пункту…
Если вы ни разу не пробовали лелеять свою даму, держа ее на весу и прижав к стене спинкой, сообщаю – мероприятие в высшей степени занимательное, однако же и утомительное в той же пропорции. Даже если вы – атлет, а дама ваша хрупка, как Дюймовочка, после примерно двадцать третьей фрикции возникает устойчивое желание поменять эту впечатляющую позицию на что-нибудь более популярное среди широкой публики.
Я, несомненно, атлет – пусть даже и ожиревший слегка от беззаботной жизни, а Саглара вполне грациозна и хрупка. И тем не менее мне пришлось бы туго, если бы не крайнее возбуждение, довольно скоро разрешившееся бурной разрядкой.
– О-о-о – да! Да…
– О нет! Нет! Ты… ты не рыцарь, – засомневалась Саглара, когда я кончил выполнять суперсет на бицепс и обессиленно поставил свою драгоценную ношу на бетонный пол. – Разве рыцари так поступают? А где годовые ухаживания? Где цветы, драгоценности, белая лошадь, замок?
– Это была проверка, – томно сообщил я, застегивая брючный ремень. – Та ли это прекрасная дама, чтобы умыкать ее на белой лошади в замок и заваливать там драгоценностями и цветами.
– Проверка?! А вы, рыцарь, большой баловник! – возмутилась прекрасная дама, с подкупающей простотой поддергивая трусики и поправляя платьице. – Ну и как проверка?
– Честно говоря, не понял, – признался я, привлекая к себе барышню и нежно целуя ее в ушко. – Дикая жажда обладания напрочь смазала все оттенки и нюансы. Надо обязательно повторить попытку в более приемлемых условиях…
Возвращаться было рано: в зале уже «вызвали» следующего деда и вовсю с ним общались, а местами даже на повышенных тонах. Видимо, вредный попался дед – маразмами страдал.
Мы стояли на лоджии, любовались унылым пейзажем переходящего в степь пустыря и болтали о всяких глупостях. В частности, я высказал мнение, что Айса, конечно, молодец, умница и самородок вообще, но… вовсе не медиум.
– А кто же тогда? – вскинулась Саглара.
– Хороший суггестор, не более того.
– ???
– Читай – гипнотизер. Но не просто гипнотизер, а вообще хороший оператор. Мало ведь внушить отдельно взятой Байре, что в нее вселился дух деда: основательно внушить, до таких ярких проявлений на физиологическом уровне. Надо же еще и всю компанию уверить, что это происходит на самом деле. Думаю, нашу ситуацию можно рассматривать как случай массового гипноза. А массовый гипноз, я вам сообщу, – это достаточно высокий уровень…
– С чего ты взял, что это гипноз? – обиделась Саглара. – Ты что, вообще не допускаешь, что можно вызывать духов?
– Я положительно отношусь к феномену медиума. Как и вообще ко всякому эзотерическому проявлению. Я этими делами увлекаюсь давно. Но здесь явно не тот случай…
– Понятно. – Саглара скептически усмехнулась. – Мы тут тусуемся не первый год и все знаем, что это такое. А ты пришел в первый раз, посмотрел немного – и сразу вердикт: гипноз! Не много ли вы о себе возомнили, господин рыцарь?
– Почему – деды и бабки? – Я не стал тратить время на разъяснения и сразу выложил козырь. – Почему, как это принято в обычной практике, не великие личности?
– Почему? – заинтересованным эхом откликнулась Саглара. – Тебе вроде бы объяснили…
– Отношение – конечно. Но! Это домыслы. Фантазии Айсы, принимаемые доверчивой аудиторией за незыблемый постулат. А если мыслить в контексте практического реализма, получается все наоборот. Это Байре наплевать на Клеопатру, Чингисхана и так далее. Они ей – никто. А образ дедушки прочно сидит в ее детской памяти: в подсознании прочно сохранились его запахи, походка, голос, интонации, манеры… Теперь нужно только найти ключ и извлечь этот образ из мрачных глубин подсознания…
– Это не гипноз, – капитулянтски зевнув, заявила Саглара, затыкая мне рот ладошкой. – Я чувствую… понимаешь? Это – нечто… В общем, это именно то самое… И не надо никаких объяснений…
Ну, не надо так не надо. Дело ваше, дорогие девушки, нравится – гуляйте в состоянии приятного заблуждения. Кому от этого хуже?
– Гиляна – настраивайся! – глухо прозвучал приказ из-за занавешенного окна зала.
– Ну, это надолго, – проворчал я и, дабы не тратить время даром, крепче обнял свою красавицу и принялся интимным шепотом пугать ее фрагментами обстановки, ненароком давая волю шаловливым ручонкам, желавшим все подряд щупать и гладить.
