патриарха памфлет, был способен измыслить вполне правдоподобные обвинения, но высокообразованный царедворец прибег к самым плоским и грубым нападкам на Кируллярия, ибо следовало уронить авторитет патриарха среди широких масс населения и сделать это наиболее доходчивым и понятным для них образом. Кроме того, император стремился изолировать патриарха от народа, лишив его возможности общаться с паствой в момент детронизации. Михаил V, решившись свергнуть Алексея Студита, повелел ему отправиться в пригородную патриаршую резиденцию, якобы для встречи там с василевсом. Исаак I приказал схватить Кируллярия, когда тот выехал для поклонения в загородный монастырь.
Василевсы не останавливались и перед расправой над непослушными патриархами: некоторых даже казнили, других избивали, ссылали, держали под стражей. Патриарх Константин II был низложен в 766 г. и казнен, патриарха Евфимия при низложении в 912 г. избивали до тех пор, пока он не потерял сознание, его коллега и соперник Николай Мистик, свергнутый пятью годами раньше, был лишен в ссылке теплой одежды, спал в мороз на соломе, не имел права читать книги. Однако, избавясь с помощью насилия от строптивого владыки, император должен был непременно добиться от церкви одобрения или прощения. Официально и открыто осуждаемого церковью василевса рано или поздно могла сбросить с престола оппозиционная группировка знати.
Именно поэтому столь противоречиво и драматично было поведение Льва VI Мудрого, жены которого по роковому стечению обстоятельств умирали одна за другой. Долго не получая разрешения церкви на третий, а затем — и на четвертый брак, Лев плевал патриарху в лицо, бросал его наземь, приказывал избивать до полусмерти, а потом плакал слезами ненависти и отчаяния, стоял на коленях у царских врат, валялся со стенаниями в ногах у владыки.
Именно поэтому василевсы сознательно сажали иногда на патриарший трон либо своего родственника, либо немощного старца, либо простачка, невежественного и недалекого, которого заранее заботливо прославляли как 'святого подвижника'. Особенно любопытной фигурой среди таких патриархов был Феофилакт, сын узурпатора Романа I Лакапина. Юнец, занявший трон в 18 лет, он впопыхах завершал литургию, чтобы поспешить к стойлу любимой кобылы, собравшейся рожать; он из своих рук кормил ячменем, изюмом и сушеными фруктами отборных коней (в его конюшнях стояло более двух тысяч лошадей); он развлекался на интимных пирушках с шутами и мимами; он и умер, разбившись при падении с коня.
Бывало, императоры ошибались в своем выборе, как ошибся Лев VI, посадив на трон вместо Николая Мистика Евфимия; бывало, властный патриарх уже занимал престол, когда новый император приходил к власти. Сменить такого патриарха оказывалось особенно трудно, если новый император был узурпатором, отнявшим трон у «законного» василевса или его наследников. Если церковный владыка отличался умом и волей, император в момент острого столкновения с патриархом мог предстать в пропаганде духовенства как клятвопреступник и убийца.
Так, например, узурпатор Никифор II Фока занял престол, когда патриархом был Полиевкт, сменивший упомянутого выше Феофилакта (оскопленный в детстве родителями, он долго был монахом, прежде чем по воле Константина VII стал патриархом). Полиевкт принудил Фоку, женившегося на вдове Романа II, снести церковное наказание (эпитимью) как второбрачника, угрожая в случае отказа отлучением от церкви. Умело использовал Полиевкт для усиления патриаршей власти слабость положения на троне и другого узурпатора — Иоанна I Цимисхия: переступивший через труп Фоки Иоанн должен был понести еще более тяжкую эпитимью, а кроме того, наказать своих друзей за убийство (в котором, впрочем, сам был повинен больше всех), и раздать свое личное имущество бедным.
Особенно сильное упорство в борьбе с императором, проводившим невыгодную церкви политику, проявил патриарх Михаил Кируллярий, сам помогавший воцариться узурпатору Исааку I Комнину. В данном случае ошибся в выборе патриарх: он организовал в столице оппозиционные Михаилу VI силы, он лично убедил василевса отречься от престола в пользу Исаака. 'Что дашь ты мне взамен этого?' спросил старец- император, сбрасывая порфирные сапоги (знак царского достоинства). — 'Царство небесное', — ответил Кируллярий. Когда, же Исаак I решительно разошелся с патриархом в направлении политики двора, Кируллярий открыто грозил василевсу: 'Я тебя создал, печка, — я тебя и разрушу!' Патриарх умер, не доведя борьбы до конца, но его нападки на Исаака сыграли роль в последовавшем через год отречении василевса от престола.
Иначе повел себя в аналогичной ситуации умный и дальновидный узурпатор Алексей I Комнин: он сам испросил эпитимью, ибо она была не только карой, но и предоставляемым церковью средством избавления от грехов перед богом и людьми. Василевс понимал, что этот акт выбьет из рук врагов важный козырь. Анна пишет, что после 40 дней покаяния (пост, молитвы, сон на полу) василевс 'уже чистыми руками коснулся государственных дел'.[3] Эпитимья, наложенная патриархом, представляла собой, несомненно, политическую победу церкви, но узурпатору в конкретной ситуации оказалось выгоднее не отказываться от ее принятия, а домогаться ее получения.
Причины конфликтов между императорами и патриархами были вполне земными. Но взаимное недовольство обосновывалось, как правило, доводами, не имевшими ничего общего с существом конфликта. И это не было лишь холодно рассчитанной тактикой, искусной и лживой демагогией. И патриарх, и василевс, глубоко верующие люди, обвиняя друг друга в безнравственности и прегрешениях перед богом, начинали верить в справедливость своих претензий.
По сравнению с IX-Х вв. столкновения между патриархами и василевсами в Византии XI–XII вв. происходили значительно реже. В XI столетии, в период борьбы между столичной бюрократией и провинциальной аристократией, церковные владыки иногда становились на сторону оппозиции, но чаще маневрировали, добиваясь не столько политических, сколько материальных уступок у светской власти. К концу этого века патриархи перестали перечить императорам.
Несмотря на размолвки, о которых сказано выше, в главном — в стремлении сохранить существующий порядок вещей — церковь и государство были всегда едины. Василевс и патриарх постоянно находились в тесном личном общении. В южной пристройке к св. Софии имелся митаторий — место отдыха императора после литургии в обществе патриарха. Патриарх крестил порфирородного ребенка, он венчал его при заключении брака и при восшествии на престол, он совершал по василевсу заупокойную службу. Патриарх был своим человеком в царской семье, нередко еще до занятия им патриаршего престола. Угодного человека василевс не стыдился просить на коленях принять высший церковный пост, а затем нередко обращался к нему за советом по важнейшим делам. Однако роль церкви была тоньше и сложнее в утверждении власти и существующих порядков, чем роль императора. Боясь поставить под угрозу свой авторитет и влияние на массы, церковь не могла позволить себе достижение цели любой ценой, как сплошь и рядом поступал светский глава государства. Оберегая свой авторитет, церковь в то же время оберегала и авторитет василевса.
*
Все христиане империи делились на три чина: клириков (священнослужителей), назиреев (монахов) и мирян (светских лиц). Согрешивший мирянин оставался мирянином: отлучение от церкви было в Византии редким страшным наказанием. Согласно же канонам, допустивший грех клирик или монах должны были подвергаться более суровым карам, вплоть до исключения из своего чина, даже за незначительные проступки. Но каноны соблюдались плохо. Нравы в среде духовенства порой не отличались от нравов в среде служителей светской власти. Борьба за доходные и почетные места в церковной иерархии, за богатую епископию и высокий титул шла ожесточенная. Патриарх, севший на трон после низложения предшественника-соперника, стремился стереть в памяти прихожан даже самое имя низложенного. Никола Мистик, одолев Евфимия, повелел снять священные покровы с престола св. Софии и мыть алтарь губками, чтобы очистить его от «скверны», ослика Евфимия Никола приказал удавить (церковь не проливает крови!).
Нарушалось каноническое право самими епископами постоянно. Некоторые из них передавали свои посты сыновьям (рожденным до посвящения в епископский сан) или другим родственникам. Клирики частенько перебегали из одной эпархии в другую, на более выгодное место. Епископы сманивали их друг у друга (хотя каноны приравнивали этот грех к прелюбодеянию) и превращали некоторых из них в своих париков и личных слуг.
Мы уже говорили, что светская власть обязывала служителей церкви следить за благонадежностью своих прихожан. Еретиков церковь преследовала неотступно. Суровые гонения она устраивала порой и на
