Великолепный хмуро кивнул – заклинание он знал, но как раз именно эти необходимейшие в его профессии чары выходили у него плохо. Затем маг приосанился и ответил:
– В таком деле, как встреча с Тварью из Бездны, я не хочу полагаться на одну лишь магию. Во всяком случае, там, где можно обойтись без нее! – и назидательно поднял палец. – Многие молодые маги, едва скидывают ученический капюшон и получают самостоятельность, принимаются колдовать направо и налево, если так можно выразиться… Могущество, как известно, пьянит – и Взгляд Леферета оказывается кстати. Но мы, умудренные профессионалы, стараемся не злоупотреблять. Однако, к делу! Мне хотелось бы еще кое-что у вас узнать, мастера.
– К твоим услугам, – бодро заявил Торкер. И опрокинул в глотку стакан. – Пока угощаешь, в особенности!
– Какой ширины бывали проломы в стенах, проделанные Тварью?
– Достаточной, чтобы пролез взрослый мужчина, надо полагать, – предположил Хромой.
Ральк кивнул, Торкер, торопливо прожевал и вставил:
– Это смотря какой мужчина. Мне – так тесновато было. Боком протискиваться приходилось. И пригибаться. В первый раз, когда тварь Рукиста прикончила, пролом получился широченный, а потом – нет.
– Что ж, – объявил чародей. – Похоже, можно подвести кое-какие итоги. Наша Тварь не очень большого роста, не слишком широка в плечах, обожает золото и прочие дорогие вещички, ради этого вламывается в богатые дома… Или я не прав и случалось, что Тварь ломилась в жилища бедняков?
– Нет, не ломилась, – ответил Ральк. – А еще Тварь труслива, это Торкер сразу понял. И я с ним согласен. Слишком спешит убить. Боится оставить свидетелей.
– Ага, – поддакнул Торкер. – И вообще – спешит. Ни разу на второй этаж не пыталась влезть, эта трава, которая с нее сыплется, никогда на лестнице мне не попадалась.
– А может, ей тяжело по лестнице ходить? Может, она вроде крокодила? Как тот, что в аптеке Римза, только побольше? – засомневался вдруг Ральк. – Снизу-то пролом шире… Хотя верно – травы на лестнице и я не замечал. Похоже, вверх карабкаться, Тварь и не пыталась…
– Я не верю в златолюбивых тварей, передвигающихся на четырех конечностях. – Встрял Хромой. – Сперва у меня были мыслишки насчет гномов… помнишь, Ральк? Но… нет, не похоже. Да и эльфийский шелк – его же так и не нашли?
– Верно, – согласился десятник, – гном не стал бы такого вытворять, даже самый безумный. Хоть они и любят золото, но – нет. Не гном.
– У гнома и силенок не хватит, пожалуй, на такое, – продолжил бывший наемник. – У обычного человека – тоже. Значит, маг. Здесь мы подходим к очень интересному моменту, как во всем этом деле участвуют вернские маги? Эти ребята, Борат и второй… горбун… Мирис! Борат с Мирисом что-то толковали, мол, Тварь охотится на магов. Это верно?
Ральк опустил голову.
Глава 40
– А… Борат с Мирисом… – неуверенно начал десятник, – рассказали насчет Твари и магов? Что-то новое? Ну, то есть не новое, а такое, чего не знает никто, кроме самих магов? Или как?
Стражник никак не мог сформулировать точней, но во всей истории бегства чародеев из Верна крылось нечто для него совершенно загадочное.
– Нет, сами маги уж точно ничего не знают, – беспечно махнул рукой Великолепный. – Они говорят, что лучший из здешних чародеев, мастер Редриг сбежал первым, остальные потянулись из города за ним… притом никто не мог объяснить, почему это им всем пришло в голову спасаться бегством… да и от чего спасаться? Никто не мог объяснить… не мог или не хотел? Мирис обмолвился однажды… и мне эта мысль показалась заслуживающей внимания… что Редриг боялся не Твари, он боялся, что его обвинят в преступлениях, совершенных ею. Горбун сказал, что Редриг считался лучшим из вернских магов, и если кому и по плечу совершить подвиги, что приписывают Твари из Бездны – то скорей уж это Редриг, чем кто-нибудь еще.
– Колдунов никто не любит, – вставил Хромой. – А после искоренения Герианской ереси, когда убивали всех магов без разбора, нет ничего удивительного, если этот Редриг опасается таких обвинений. Колдунов никто не любит…
Ральк вспомнил, как самого Хромого (тогда еще – Писаря) уличили в том, что парень скрывает от товарищей по отряду магические способности… но решил не выдавать друга. Вслух же сказал:
– Два дня назад Тварь убила мага Кирита Ростина. Он был моим другом.
– Вот как? – Хромой поднял брови, изображая удивление. – Ты водишь дружбу с чародеями?
– И уже давно, – буркнул Ральк, внимательно глядя на старого приятеля, тот не подал виду, что уловил намек. – Кирит что-то знал про Тварь… Вернее, догадывался. Он мне говорил, что все в Мире взаимосвязано, что Тварь можно поймать, если поймешь… не знаю, как объяснить… если поймешь, что толкает ее на преступления… наверное, так. Я не успел толком поговорить с ним в тот день, Тварь его убила.
Хромой с приезжим чародеем переглянулись.
– Постарайся вспомнить, что именно говорил твой друг и кто присутствовал при этом разговоре, – попросил Великолепный.
– Не забудь о Редриге, – напомнил Хромой. – Если он в самом деле так хорош, что способен на подвиги, совершенные Тварью, не исключено, что он может подслушать издали. Мне доводилось встречаться с подобными вещами в Геве.
Ральку стало неуютно, он словно ощутил затылком чужой взгляд. Торкер тоже, должно быть, почувствовал что-то подобное, во всяком случае, верзила спросил:
– Так что же, Танцор и сейчас может нас слышать?
