узнайте, может, кто-то из судей или девочек, которые носят таблички с раундами, видели этого Лавочкина во время боя. Насколько я помню, у него было целых четыре места в первом ряду, его не могли не заметить. Надо выяснить, был он на поединке или не был. Может, зацепка какая появится. А я... как это ни тяжело, поеду на похороны Милды, попытаюсь расспросить кого-нибудь из ее окружения. Может, кто-то знает, кто и почему мог представляться ее именем, как она оказалась на Андреевской трассе, куда и зачем ехала. Ася, у тебя кольцо новое, – вдруг без всякого перехода сказал он и грустно добавил: – Дорогое.
Я посмотрела на глупый, пошлый, огромный бриллиант и развернула кольцо камнем вниз.
Зачем я его надела? Из баловства, куража, глупости и желания, чтобы он, Константин Жуль, заметил его и сделал свои мужские, банальные выводы.
Нара соскочил с подоконника и, махнув нам рукой, направился в свой кабинет:
– Пойду посплю, мой диван почти не пострадал от боевых действий. До завтра, Аська! До доброго утра Константин Эдуардович!
– Ася, я тебя подвезу, – сказал Константин, когда мы вышли из офиса.
– Глупости. Мне всего лишь перейти дорогу.
– Я подвезу, – настаивал Жуль.
Кольцо сработало?! Бриллиант не подвел?! Жуль решил, что у меня появился богатый любовник и спешит занять его место?!
«Нужно всегда держать марку», – сказал вдруг в моей голове строгий голос бабки.
«Я и держу», – отмахнулась я от ее нравоучений.
– Спасибо, Константин Эдуардович, – вежливо ответила я, – но очень хочется прогуляться, подышать свежим воздухом.
«Молодец!» – похвалила бабка.
«А ты думала! – усмехнулась я про себя. – Он еще побегает за мной! Смотри, сейчас начнет меня уговаривать, может, даже позовет посидеть в ресторане».
– Ну, как хочешь, – Жуль крутанул на пальце ключи от машины и пошел к своей спортивной машине. Пискнула сигнализация, шеф скрылся в низкой кабине и через секунду, взревев глушаком, желтая спортивка скрылась из вида.
Я еле сдержалась, чтобы не разреветься.
«А все ты! – взвилась я на бабку. – Сейчас я сидела бы рядом с ним, смотрела на его сумасшедше красивый профиль, нюхала запах его сигарет и была бы счастлива!»
«Дура! – возмутилась бабка, – Чем недоступнее для мужчины женщина, тем она для него желаннее! Он будет землю грызть, чтобы добиться тебя!»
«Не будет! Ты живешь дореволюционными, ни на что не годными понятиями! Сейчас любят наглых, самоуверенных, незакомплексованных, оторванных женщин!!»
«Что значит – „оторванных“?» – светским тоном поинтересовалась бабка, и я начала путано ей объяснять.
Очнулась я от визга тормозов и истерического гудка.
Разговаривая с покойной бабулькой, Мисс Россия 2004 чуть не попала под трамвай.
Мне плохо спалось. На ночь я напилась крепкого кофе и теперь ворочалась, сбивая простыни в ком. К тому же, рояль не играл.
А может, причиной моей бессонницы было отсутствие привычного цокота копыт по асфальту, тихого позвякивания колокольчика и странной, завораживающей песни, которую ночной город подхватывал гулким эхом, уносил далеко, а потом опять возвращал, словно давая понять, что добро незыблемо, вечно и непобедимо?..
В конце концов, я задремала. И даже увидела странный сон. Бубон стоял на скале, над пропастью, и хохотал:
– Ты будешь счастливой, Аська!
Он прыгнул, но успел схватить меня за руку, и мы полетели с ним в пропасть вместе. Было жутко, страшно, но отчего-то еще восхитительно и прекрасно. От остроты ощущений у меня распирало грудь. Внизу была голубая вода и зеленая травка – оазис. Но он не приближался, мы парили над ним как свободные, легкие птицы.
– Счастье это мираж! – крикнула я, а Бубон на ухо мне прошептал:
– Нет ничего реальнее миража, Аська!
Прекрасный полет прервал резкий звонок. От неожиданности я вскочила и несколько секунд пыталась понять, где я и почему нет рядом Бубона.
Звонок прозвенел еще раз, более настойчиво, требовательно и нетерпеливо.
– Иду! – закричала я и, прихватив по дороге халат, побежала к двери. – Сейчас, Константин Эду... Костя, сейчас!
Замок не поддавался, цепочка не хотела сниматься, а тут еще рояль вдруг нервно забряцал, но быстро затих, словно испугавшись...
За дверью стоял не Константин Жуль.
И не гонец от похотливого Хен Ён Хо.
И даже не Киркин муж, отлавливающий на просторах города свою неугомонную Кирку...
Я сразу узнала его, несмотря на нелепый оранжевый спортивный костюм, жуткий фибровый чемодан, отсутствие рыжих усов и бейсболку, прикрывающую лицо.
– Уходите, – прошептала я гостю. – Уходите немедленно, вы убиты, а ваше тело ищет сейчас вся милиция.
Я навалилась на дверь, чтобы закрыть ее, но он без труда отодвинул меня и зашел в коридор.
– Вот именно, что кто только меня не ищет! – тяжело вздохнул он, снял оранжевую куртку и по-хозяйски повесил ее на вешалку.
Это смахивало на возвращение уставшего мужа из командировки. Еще немного, он сходит в душ и попросит ужин...
– Уходите, – простонала я. – Клянусь, я никому не скажу, что видела вас! Честное слово!
– Пойдем! – он подтолкнул меня к кухне.
Наверное, будет меня убивать, тело спрячет в фибровый чемодан, а сам поселится в моей девичьей трехкомнатной келье...
– Господин, товарищ Подьеблонский, пожалуйста, отпустите меня, я ни в чем перед вами не виновата, а если и виновата, то очень немножечко...
– Подъяблонский!! – вдруг заорал он. – Делай ударение на букву «я»!! А лучше, зови просто Яшей. У тебя можно курить?
Нет, убивать не будет. Разве у жертвы спрашивают разрешения покурить?..
– Курите-курите, – елейно ответила я и зачем-то включила чайник.
– Мне кофе, – распорядился Яков и расположился на кухонном диванчике, вытянув ноги. – Понимаешь, кукла, ты втравила меня в такую историю, что вся жизнь моя кувырком, а все заслуги коту под хвост.
– Я?!
– Ты, кукла, ты! Почему ты не явилась в гостиницу в назначенный час?
– Я... явилась. Только в другую гостиницу. Я перепутала! Простите меня.
– Бог простит. А я влетел на такие бабки, что мне выгоднее было застрелиться.
– Но ведь это не вы ограбили банк в костюме клоуна? – пролепетала я.
– Вот! И ты, кукла об этом талдычишь! А на кого еще в этом городе думать, как не на Яшку Подъя... тьфу! Ненавижу свою фамилию. Даже то, что меня видела куча народа с простреленной грудью, не спасает меня от гнусных подозрений! Ведь тело-то ... того, ушло! Может, это и не тело было, а муляж?! А Яшка в это время банк грабил?! Короче, обложили меня, кукла, со всех сторон. И ты в этом виновата.
– Не понимаю. Я ничего не понимаю!
Подъяблонский закурил и вполне мирно начал рассказ:
– Сидели мы как-то с друганами в бане. Ну, там пиво, девочки, парилка, бассейн, все такое. Потом опять пиво, водка, парилка, бассейн, девочки. Крышу знаешь, как сносит? Распальцовка, как водится, началась кто
