– А еще – лучший в мире кикбоксер Дьяченко. Говорю же тебе, Басова, плюнь на Жуля, переключайся на...
– Заткнись, Нара! Лучше заткнись...
Меня задело заявление Нары, что я похожа на какую-то там корову, поэтому я решительно настояла на том, чтобы он отвез меня не в кафе, а в салон красоты. Я отдала Наре ключи от своего «Фольксвагена» и попросила разобраться со спущенным колесом, заявив, что сил у меня больше нет поджариваться в его душегубке под названием «УАЗ».
– Тяжела жизнь программиста, – вздохнул Нарайян, но ключи взял и послушно пошел исполнять мою просьбу.
– Давай свою процедурку за пятьсот баксов для красоты лица, – сказала я Марине. – Денег, правда, у меня сейчас таких нет, но когда будут – отдам.
– О, другой разговор! – обрадовалась Марина, скучавшая без клиентов. – А то ты, Ася, зеленоватая какая-то в последнее время. Никакой холености и ухоженности.
Она уложила меня на стол и обмазала лицо какой-то смесью, от которой нестерпимо начало жечь кожу.
– Молодец, Аська, наконец-то нашла себе мужика!
– С чего это ты взяла? – еле разлепив губы и сдерживаясь, чтобы не завопить от боли, поинтересовалась я.
– Кольцо новое – раз! Мужские трусы и носки на балконе сушатся – два!
– Что?! – подлетела я со стола.
– Лежать! – заорала Марина. – У тебя же кислота на лице!! Капнет куда – дырка будет! Ты что не знаешь, что твой возлюбленный трусы на балконе сушит?!
– Знаю, – сквозь зубы прошипела я.
Ну Яша, Як, Подъяблонский, ну, гад!! Скрывается, он! Инкогнито! Устроил постирушки, не обнаружил у меня в ванной сушилки для белья и вывесил трусы на балкон, на обозрение всей улицы Патриотической!
Выгоню. Нет – сдам. Нет – выгоню! А лучше – то и другое вместе.
Лицо болело, шипело и, кажется, пузырилось под маской, но по сравнению с бурей, бушевавшей в душе, это жжение было такой ерундой...
– Ась, ну кто он? – зашептала Марина. – Скажи кто, я никому, ни за что... Судя по размеру трусов, мужчина солидный, а носки с дырками, значит – не шмоточник, все на тебя тратить будет!
В сумке спасительно запиликал мобильник. Я протянула руку и Марина, вздохнув, привычным жестом вложила мне телефон.
– Не прижимай к лицу, краска с аппарата слезет! – предупредила она.
– Слушаю, – не посмотрев на дисплей, ответила я.
– Ася, это Анжела, – услышала я знакомый голос. – Нам нужно немедленно встретиться.
Забыв обо всем, я подскочила со стола.
– Лавочкин объявился?!!
– Нет, то есть да, но не совсем, чтобы... Ася я не могу по телефону говорить, тут народу много, я в стрип-баре «Зажигалка» работаю...
– Где?!
– Господи, да какая разница?! У меня через десять минут время обеда, можешь подъехать на улицу Розы Люксембург?
– Конечно! – Я ринулась к выходу.
– Стой!!! – закричала Марина. Она мощным телом перекрыла мне вход, оттолкала к раковине, нагнула и силой умыла прохладной водой, приговаривая:
– Ну, Аська, ну никакого серьезного отношения к своей внешности! Имей в виду, я сделала тебе глубокий пилинг! Очень глубокий, блин! По-хорошему, после такой процедуры дома надо две недели сидеть, новой кожей обрастать, но ты сидеть, как я понимаю, не собираешься. Так вот, хотя бы от солнца лицо прячь, а то... – Она обреченно махнула рукой.
Я выбежала из кабинета.
Нара уже подогнал мой «Фольксваген» ко входу. Он сидел за рулем и настраивал радио.
– Быстрей! – крикнула я, заскакивая в салон. – На улицу Клары Цеткин!
– Аська, в нашем городе из этой серии есть только улица Розы Люксембург!
– Точно! В стрип-бар «Зажигалка» на улице Розы Люксембург!
– Боже, какое чудное сочетание! Мама родная, что у тебя с физиономией?!
– Пилинг. Глубокий. Для красоты лица.
– Лучше бы кофе попили! – Нара с пробуксовкой, не жалея мои колеса, рванул с места. – Ась, я тебя за руль не пущу. Извини, но с такой рожей ты дальше первого гаишника не уедешь.
– Я и не рвусь. Гони, есть какая-то информация про Лавочкина!
В «Зажигалке» около шеста крутилась девица в одних трусиках, а немногочисленными посетителями были парни с внешностью и замашками плейбоев.
Нарайян остался в машине, заявив, что своим присутствием не хочет обезображивать столь гламурное место. В зале было довольно темно, свет выхватывал только сцену, поэтому мое красное лицо не вызвало ни у кого нездорового интереса.
Анжела возникла у моего столика в коротенькой юбочке и кружевном передничке, выдававшего официантку. Почему-то я испытала облегчение, поняв, что ее рабочее место не у шеста.
– Пойдем на кухню, – потянула она меня к служебному входу у барной стойки.
На кухне пахло жареным мясом, и почему-то никого не было.
– Сейчас мертвый сезон – день, – объяснила Анжела. Клиенты только баром и пользуются, ничего не заказывают. Вот вечером! – Она подошла к окну и закурила. – Извини, что заставила приехать. Сама вырваться не смогла, а информация важная. Ой, а что у тебя с лицом?
– Не вовремя сделал одну процедуру. Не обращай внимания, рассказывай!
– Мне утром позвонила подруга. Она сказала, что вчера вечером видела Славку... – Анжела подавилась дымом, закашлялась и вдруг заплакала. – Я не курю вообще-то, утром только попробовала и вот... второй раз.
– Рассказывай!
– Славка был за рулем шикарной машины, в шикарном костюме, с шикарными часами и в шикарных темных очках. Он заехал на платную стоянку, вышел из машины и ... направился в казино «Империал».
Анжела выбросила недокуренную сигарету в открытую форточку и замолчала.
– Она ничего не напутала, эта твоя подруга?
«Империал» считалось самым шикарным местом в городе, кроме казино там был еще и очень дорогой ресторан.
– Нет! Она Славку хорошо знает. Это точно был он.
– Ничего не понимаю. – Я схватилась за щеки, но тут же отдернула руки – лицо нестерпимо болело.
– Это еще не все. – Анжела утерла слезы и из кармашка кружевного передника достала бумажку: – Вот.
– Что это?
– Сама посмотри.
Я развернула сложенную вдвое бумажку. Это оказался телеграфный перевод, адресованный Лавочкиной А.С. Сумма стояла внушительная – сорок пять тысяч рублей. Но самым удивительным было имя отправителя – Лавочкин В. Е. Адрес его не был указан.
– Сегодня утром принесли, – всхлипнув, сказал Анжела. – Это Славка прислал. Помнит, что мне за квартиру, садик и телефон платить надо. Но у него отродясь таких денег не было! Асечка, миленькая, я не знаю, откуда он взял деньги эти, но это не он ограбил банк! Он не мог, ей-богу, не мог! Славка бабник, но не
