– Даю тебе шанс реабилитироваться, – бодро сказал он. – Вон посмотри, какой колоритный тип стоит на тротуаре! Просто Мефистофель! А главное, ни шапки, ни хвостиков – абсолютно бритый череп!
Сказав это, он ткнул пальцем в стекло, за которым на самом деле материализовался мужчина демонической наружности: худой, высокий, лысый, черноглазый, скуластый, к тому же с ног до головы задрапированный черной материей – на нем были черные брюки, пальто (длинное, узкое, с высоким воротником-стойкой) и шарф. Руки он держал в карманах, но Андрей был уверен, что перчатки на нем того же траурного цвета.
Кара проследила за рукой Андрея – перевела взгляд со стола, где лежал ее рисунок, на окно. Когда она начала поворачивать голову, на ее губах еще не затухла улыбка, но в тот момент, когда ее глаза уперлись в черную фигуру мужчины, улыбка не просто сползла, а будто вывернулась – уголки губ были приподняты, а тут опустились, как на театральной маске, символизирующей драму.
– Хазар, – прошептала Кара, едва шевеля губами.
– Кто? – Андрей перевел взгляд с ее лица на лицо мужчины. – Кто это?
Кара не ответила, похоже, она и не слышала вопроса – как загипнотизированная, она смотрела в черные глаза незнакомца, похожая в этот миг на кролика, окаменевшего под взглядом удава.
– Ты знаешь этого человека? – вновь обратился к ней Андрей.
– Да, – выдохнула-таки она.
– Это твой бывший клиент?
– Нет.
– А кто?
– Так… Знакомый.
Андрей отвернулся от окна, сосредоточившись на Каре. Рот ее принял привычную форму, однако с лица схлынула вся краска, со всего лица, включая глаза – только недавно они были темно-карими, шоколадными, а теперь будто выцвели.
– Да что с тобой такое? – испугался Андрей. – Что случилось?
– Нет, нет, ничего, – залепетала она.
– Ты боишься этого человека?
Она не ответила, только поежилась.
– Если да, ты мне скажи… Я разберусь с ним. Кто он? Маньяк какой? Или твой кредитор? А может, бывший сутенер? – Она затрясла головой. – Полицейский? Бандит? Шантажист? Кто?
Кара сжалась, из глаз ее потекли слезы, из-за них радужка стала еще светлее.
– Да ну тебя! – Андрей вскочил и зло отодвинул стул. – Я сам у него спрошу!
– Нет! – выкрикнула Кара, повиснув на его руке.
Но Андрей стряхнул ее, бросился к входной двери и выскочил на улицу. Однако на том месте, где несколько секунд назад стоял «Мефистофель», уже никого не было. Более того, его длинной черной фигуры Андрей не увидел и в отдалении. Незнакомец будто испарился.
– Леди, вы не видели, куда пошел лысый господин в черном пальто? – спросил Андрей у старушенции, подлетев к дверям аптеки, возле которых она по-прежнему топталась. – Такой высокий, худой…
Старуха поджала губы и тряхнула головой, наверное, не поняла, чего от нее хотят, так как Андрей задал свой вопрос на английском. Он повторил его на французском, но и его она не знала. А вот в голландском он был не силен, так что поговорить не получилось. Пришлось ни с чем возвращаться в бистро.
Кару он за столиком не застал – как сказал официант «мадам ушла в уборную». Андрей двинулся в сторону туалетов. Дойдя до двери в женский, остановился и постучал.
– Кара, ты там? – крикнул он.
Ответа не последовало.
– Откликнись, иначе я войду!
Тут дверь распахнулась и на пороге показалась Кара. Порозовевшая, с вполне адекватным взглядом, только очень напряженная.
– Ты в порядке? – спросил Андрей, вглядываясь в ее лицо.
– Да, – просто ответила она.
– Ничего не хочешь мне сказать?
– Нет.
– Почему?
– Не сейчас.
– Кто он, ты, по крайней мере, можешь мне объяснить?
– Потом, Андрюша. Все потом, умоляю! – Голос ее сорвался, лицо вновь исказилось.
– Ладно, ладно, – успокаивающе проговорил он. – Как скажешь… Потом так потом.
Она взяла Андрея под руку и потянула в зал. Холод ее ладоней чувствовался даже через плотную ткань его пальто.
– Ты замерзла? – обеспокоенно спросил он, усадив ее на стул. – Хочешь горячего кофе с коньяком?
– Нет, я хочу домой…
– Домой?
– В отель.
– Но мы же собирались с тобой в зоопарк…
– Завтра, в зоопарк завтра. – Она схватила салфетку с портретом старухи-собачницы, скомкала ее и швырнула обратно на стол. Руки Кары при этом слегка подрагивали. – Сейчас я хочу побыть с тобой наедине…
– Как скажешь.
Андрей расплатился, взяв Кару под локоть, вышел из бистро. Обычно до отеля они ходили пешком – гуляли, но сейчас поехали на такси. Добравшись и зайдя в номер, они кинулись друг на друга, обуреваемые какой-то животной страстью. Жадные поцелуи, грубые объятия, быстрые ласки, порванное белье…
Они любили друг друга, будто в последний раз.
Сразу после секса Кара уснула, обхватив не подушку, а плечи Андрея. Проспала до утра, ни разу не проснувшись. То ли прошлое перестало ее терзать, то ли настигло и завладело ею целиком.
В восемь Кара открыла глаза, тут же открыл глаза и Андрей. Минуту они смотрели друг на друга, после чего в унисон, как сговорившись, прошептали:
– Я люблю тебя.
Кара прижалась щекой к его гладкой груди, потерлась о нее губами и сказала:
– Я хочу тех круассанов из бистро. С джемом. Их, наверное, уже испекли…
– Ты намекаешь на то, что мне надо сбегать за ними?
– Не обязательно бежать, можно съездить на такси…
– Давай вместе сходим. Позавтракаем.
– Нет, хочу в постель, – закапризничала она. – Завтрак в постель – это же так романтично… – Кара куснула его за сосок. – Иди, говорю! Побалуй женушку…
Андрей щипнул ее за ухо, но с кровати все же встал. Быстренько умылся, оделся, направился к двери.
– Пока ты ходишь, я сварю кофе и пожарю яичницу, – крикнула вдогонку Кара. – Твою любимую, с булочкой.
Это были последние слова, которые Андрей услышал от Кары, ибо, вернувшись в номер через пятнадцать минут с пакетом теплых круассанов, он не застал ее. Кровать еще хранила ее запах, полотенце в ванной влагу с ее лица, кофейная чашка отпечаток ее губ (помады цвета «Карамель»), но Кары не было! Она исчезла. А вместе с ней исчезли сапожки, шубка, джинсы, водолазка, сумочка и очки. Все остальные вещи остались в шкафу – все эти красивые кофточки, юбочки, платьица, комбинации, пижамки, рубашечки. Вся косметика, парфюмерия, украшения…
А еще появилось кое-что новое!
Надпись на зеркале, сделанная губной помадой оттенка «Карамель»: «Я люблю тебя. Поэтому должна уйти. Не ищи меня. Прощай. Теперь навсегда!»
Конечно, он не послушался. Он бросился на поиски сразу, как только разобрал ее торопливые, наскакивающие друг на друга буквы. Портье сказал, что юная леди ушла десять минут назад, куда,
