- Посторонним людям стал известен шифр моего сейфа, где хранятся секретные документы лаборатории. Это и само по себе неприятно, но хуже другое: шифр известен так называемой 'Энерган компани', которая сочла уместным взять его в качестве номера своей радиофонной установки. Вполне официально.
Доктор Зингер беспомощно развел руками:
- Мне очень жаль, Эдуардо, но...
- Дело в том, - прервал его Мак-Харрис, чувствовалось, что он с трудом сдерживает раздражение, - что этот шифр знали только три человека: я, ты и начальник охраны. В начальнике охраны у меня нет оснований сомневаться, это мой родной брат. Что до меня, то я никому не называл этот номер...
- Я тоже, Эдуардо, - сказал Зингер и на миг скосил глаза в мою сторону. Впрочем, мне могло и померещиться.
- Повторяю, - Мак-Харрис повысил голос, - я этот шифр никому не сообщал.
Доктор Зингер снова развел руками. И от этого жеста Мак-Харриса словно прорвало:
- Врешь! Врешь, собака! Говори, кому ты назвал шифр! Отвечай! Сколько тебе заплатили за это?
Так же орал он на врачей, упустивших его сынка Кони из санатория... Доктор Зингер попытался возразить, но Мак-Харрис не дал ему произнести ни слова, Он был вне себя от ярости.
- Признавайся, мерзавец, - орал он, - сколько миллионов сунул тебе 'Рур Атом', чтобы ограбить, разорить меня? А?
- У меня нет никаких дел с 'Рур Атомом', - успел произнести доктор Зингер, прежде чем железная рука Мак-Харриса обрушилась на его лицо. Из носа хлынула кровь.
Точно дикий зверь, который свирепеет при виде крови, Мак- Харрис окончательно потерял контроль над собой. Обнажив в жестокой улыбке свои идеально белые вставные зубы, он нанес Зингеру новый удар и продолжал до тех пор, пока тот не рухнул на пол. Рядом валялись разбитые вдребезги очки. А сверху благостно и смиренно взирал распятый сын божий.
- Вниз, к крысам! - гаркнул Мак-Харрис и пнул свою жертву ногой. - Пока не вспомнит, кто его подкупил!
Избитого начальника лаборатории вынесли из часовни. Под распятием осталась лужа крови.
Было шесть утра - час, когда наступает рассвет, но стайфли уже успел вернуться в Америго-сити и по обыкновению застилал горизонт, так что солнца не было видно. Несмотря на свежий, напоенный хвоей воздух, по-прежнему сочившийся в часовню, я лишился последних сил, голова кружилась, перед глазами в сумасшедшей пляске сменялись лица, взгляды - испуганные, растерянные взгляды, в которых светился недоуменный вопрос: что мне от них нужно? И, конечно, удивленный и печальный взгляд доктора Зингера. Словно откуда-то издалека доносился голос Мак-Харриса, говорившего в интерфон:
- Лидия, ты? Вставай, сейчас не время спать! Отправляйся ко мне в служебный кабинет и пришли с надежным человеком... Нет, привези сама досье всех членов правления, ученого совета, руководителей отделов. Теперешних и бывших. Да, бывших тоже! И захвати с собой охрану!
Приехала Лидия. Личные дела сотрудников 'Альбатроса' хранились в пластмассовых папках с цветной фотографией большого формата на первой странице. Меня усадили в кресло у готического окна, направили в лицо свет яркой лампы. И я принялся просматривать фотографии, комментируя: да, этого знаю; нет, не знаю, нет, не он, не он... Мак- Харрис сидел напротив, не спуская с меня взгляда. А у меня кружилась голова, слезились глаза, я почти не различал лиц на фотографиях, и мне было уже все равно, кого я увижу, даже мелькала мысль, что если наткнусь на фотографию старика индейца - что ж, он ведь где-то там, возле передвижного радиофона 77 77 22, быть может, на катере в океане или же в автофургоне в пустыне. И вдруг я на него наткнулся. В папке двенадцатилетней давности. Худой, длинноволосый, с нежной, застенчивой, почти детской улыбкой. Но на фотографии он был молод, не было тех глубоких морщин, которые покрывали лицо старика с Двадцать второй улицы. В белом халате, какие носят химики в лаборатории, на груди фирменный знак - изображение альбатроса. Завороженный его улыбкой, я долго не мог отвести взгляд от фотографии.
На папку обрушился протез Мак-Харриса:
- Он?
Я был так растерян, что не мог произнести ни звука.
- Он! - В голосе Мак-Харриса звучало не только торжество, но и непонятный мне страх. Он выдернул папку у меня из рук и вслух прочитал:
'Доминго Маяпан, возраст: 43 года, образование: химик, доктор наук, руководитель экспериментальной базы. Три крупных открытия в области фотосинтеза. Весьма перспективен. Особое внимание...'
Мак-Харрис перевернул страницу, поискал что-то и продолжал:
'В сентябре того же года Доминго Маяпан бесследно исчез. Месяцем позже в Рио-Анчо был обнаружен труп, опознанный, без достаточной степени уверенности, как труп Доминго Маяпана. Следствие положительных результатов не дало'.
Мак-Харрис поднял голову от папки:
- Итак, Доминго Маяпан... - прошептал он. - Видите, Искров, ваш маленький 'жрец' оказался крупным ученым. К тому же он, оказывается, цел и невредим, хотя десять с лишним лет назад его тело выловили из Рио-Анчо. И преспокойно торгует энерганом... А смерть в реке была отлично сфабрикованной комедией. И разыграли ее ровно двенадцать лет назад, когда я и Полина были в кругосветном свадебном путешествии. Умно, Искров, умно и хитро! Как и теперешний спектакль... Но кто его автор? И почему его разыгрывают именно сейчас?
Он закрыл глаза и долго молчал, пытаясь, вероятно, найти ответ на свои вопросы в недавнем прошлом, потом повернулся к Командору:
- Санто, доставь сюда всех индейцев - ацтеков, майя, инков, толтеков, всех полукровок, метисов, квартеронов, всю эту цветную погань, которая служит в нашей администрации, включая уборщиков! Но прежде приведи ко мне нашего доброго друга, доктора Зингера!
6. Князь, Дидерих Мунк и другие
Не знаю, что они сделали с Зингером в подземелье, но когда его привели, вернее приволокли, он был полутрупом. Его бросили на пол. Мак-Харрис наклонился и повернул к себе его голову - Зингер был без сознания. - Врача! распорядился Командор.
Пришел врач.
- Умер? - спросил Мак-Харрис. - Нет... еще нет... но...
- Даю вам час, чтобы привести его в чувство! Чтобы он был в состоянии говорить!
Врач кивнул - это был очень опытный врач! - и знаком велел унести беднягу.
Мак-Харрис заметался по комнате: вся его энергия вырвалась наружу, я словно бы осязал ее. И все яснее понимал, каким образом этому человеку удалось подняться на вершину экономической и политической пирамиды страны. Неожиданно он остановился передо мной:
- Должен поблагодарить вас, сеньор Искров. Вы оказали мне неоценимую услугу, которая может существенно помочь моим усилиям обнаружить логово хозяев энергана. И прошу меня извинить, если я в запальчивости сказал что-нибудь не так.
Я пробормотал что-то уклончивое. Он продолжал:
- Уверен, что вы и в дальнейшем будете сотрудничать со мной. Как видите, мне приходится вести нелегкую борьбу, и, увы, порой она требует не слишком приятных действий.
Прозвучал сигнал интерфона:
- Его высочество Князь Веспуччии желает говорить с сеньором Мак-Харрисом.
Мак-Харрис нажал на клавишу. С явным неудовольствием.
- Слушаю, ваше высочество. Раздался мягкий - лирический, как называли его газетчики, - тенор Князя, с теми интонациями, которыми он приводил в экстаз чувствительных девиц, а под Новый год щедро сулил народу Веспуччии всяческие блага и полное искоренение стайфли.
- Сеньор Мак-Харрис, ко мне поступили жалобы: Командор без моего дозволения произвел аресты апперов. Что это значит?
Мак-Харрис скривил губы в легкой усмешке:
- Аресты произведены по моей просьбе, ваше высочество. Сожалею, что у нас не было времени обратиться к вам.
- А-а... Это меняет дело...
- Да, ваше высочество, в связи с 'Аферой 'энерган''. Мы прилагаем огромные усилия, чтобы обнаружить закулисные пружины прискорбных вчерашних событий.
- Разделяю ваше беспокойство, Мак-Харрис, но хотел бы, чтобы и вы поняли: аресты и репрессии такого рода могут взбудоражить общественное мнение и направить его против законной власти. Вам известно, что среди апперов есть люди, которые только и ждут любого нарушения конституции, чтобы поднять вой. Не говоря уже о динамитеросах и прочих левых...
- Ваше высочество, - Мак-Харрис повысил голос, - разрешите напомнить, что энерган угрожает не только моим интересам, но и вашим. Он может подорвать устои династии вашего высочества гораздо успешнее, чем фрондерство группки недовольных апперов. Внешние силы, стоящие за энерганом, не станут особо церемониться с вами и вашим семейством, когда завоюют твердые позиции на нашей земле. Борьба против энергана - это также борьба за независимость нашего отечества.
- Друг мой, вы полагаете, что за энерганом стоит Дидерих Мунк?
- Мунк или кто другой, но ясно одно: энерган иностранного происхождения. У нас условий для его синтезирования и массового производства не существует, не может существовать... Если не считать 'Альбатроса'. Я утверждаю это с полной ответственностью!
После небольшой паузы Князь заговорил снова:
- Мне кажется, вы преувеличиваете опасность этих зерен.
- Отнюдь, ваше высочество, - резким тоном возразил Мак-Харрис. - Я располагаю данными, которые свидетельствуют о заговоре в самом сердце 'Альбатроса'. Не могу вам пока сообщить ничего более реального, но уверен, что вскоре буду в состоянии доложить о весьма интересных открытиях.
- Дай-то бог! - не без драматизма вздохнул Князь. - От души желаю, чтобы вы как можно скорее освободили невиновных и в стране вновь восстановилось спокойствие. Хватит с меня головной боли от динамитеросов.
- Ваши желания для меня закон, ваше высочество! Нашему Санто не нужны в 'Конкисте' лишние
