— Если мы не сможем внести недостающие деньги, ты будешь действовать, с трудом выговорила она.
— Не вижу выбора, — спокойно ответил Коннор.
— Да, я понимаю.
Гнев Филиппа улетучился; он уткнулся лицом в ладони и негромко застонал. Лорел было невыносимо смотреть на него.
Как отреагирует правление компании? Филиппа арестуют; нет никаких сомнений, что он попадет в тюрьму. А она? Члены правления заподозрят, что она была соучастницей или, по меньшей мере, знала о происходящем. Лорел содрогнулась.
Возможно, ей придется доказывать свою невиновность. И в любом случае ее карьера юриста рухнет. Разразится скандал. Новости попадут в прессу. Компанию ждет крах. Пойдет прахом дело жизни отца и деда.
Лорел выкарабкается: она знает науку выживания. А что станет с Филиппом? Его жена и дети окажутся невинными жертвами трагедии.
От этих мыслей у Лорел закружилась голова.
— Лорел, — тихо заговорил Коннор, подаваясь вперед, — еще несколько дней я смогу это скрывать. Больше обещать не могу, но и это уже кое-что. Может быть, за это время вы с Филиппом сумеете как-то выкрутиться?
— Может быть, — глухо отозвалась она.
Если Филипп начал воровать деньги компании, то следует исходить из того, что состояние его личных финансов плачевно. Вероятно, он запутался в долгах и рассчитывать на собственные средства не может. Тогда остаются только средства самой Лорел. Ей придется продать или заложить квартиру и прибегнуть к своим накоплениям. Она сможет продать все свое личное имущество, все, что досталось ей по наследству, — антиквариат, картины, драгоценности. И все-таки этих денег не хватит. Есть кое-какие ценные бумаги, но Чарлз придерживался консервативных взглядов, и Лорел получала право распоряжаться ими только после тридцатилетнего юбилея. То есть ценные бумаги останутся недоступными для нее еще два года. Даже если удастся взять кредит под залог этих бумаг, это все равно не спасет фирму.
Есть еще поместье на Кейпе, ныне находящееся в их с Филиппом совместном владении. Но ведь отец взял под эту собственность огромный кредит, когда нуждался в капиталах для расширения дела…
Лорел подняла голову и встретила пристальный взгляд Коннора.
На мгновение ей показалось, что он хочет что-то ей сказать. Что-то личное. Его рука дрогнула как будто ему вдруг захотелось дотронуться до нее. Но он тут же передумал и снова обрел строгий, деловой вид.
Коннор поднялся с кресла и взял портфель.
— Лорел, я понимаю, каким шоком это должно быть для тебя. Для вас обоих, — поправился он, бросив взгляд на Филиппа. — Позвони мне, если захочешь что-нибудь спросить или обсудить. В любое время.
Он протянул ей визитную карточку. Мельком глянув на нее, Лорел заметила, что на обороте он записал свой домашний телефон.
— Да, мы позвоним, если у нас появятся вопросы, — ответила она, как будто речь шла о какой-нибудь текущей проблеме, а не о такой, которая в мгновение ока разрушила всю ее жизнь.
Коротко кивнув, Коннор вышел из комнаты.
Массивная дверь захлопнулась за ним.
Лорел осталась сидеть, глядя в пустоту. Что же теперь делать? Что делать? Она повернулась к Филиппу. Тот уткнулся лицом в ладони, и его спина сотрясалась от приглушенных рыданий. Она подошла к нему и осторожно тронула его за плечо.
— Филипп, прошу тебя. Нам нужно поговорить.
Он поднял голову.
— А о чем теперь говорить? Нортрап жаждет крови. Он не захотел нам помочь. Он явился, чтобы вынуть из меня душу.
Лорел поняла, что спорить с ним бесполезно.
Филипп в истерике; он потерял способность мыслить. Он сумел извратить ситуацию таким образом, будто в критическом положении они оказались исключительно по вине Коннора. А Лорел понимала, что все сказанное Коннором — правда.
По невероятно счастливому стечению обстоятельств преступление Филиппа открыл именно Коннор. По крайней мере, это дает им возможность выиграть немного времени.
— Филипп, у меня к тебе есть несколько вопросов, — осторожно начала Лорел.
И с тактом опытного юриста она стала мало-помалу вытягивать из брата подробности дела.
Филипп признался, что никогда не любил свою фирму. Когда после смерти отца он сделался главным управляющим, то думал только о том, как бы освободиться от этих обязанностей. Он знал, что ни за что не согласится провести остаток дней во главе компании, производящей машины для сельского хозяйства и строительной индустрии. Лорел хотела заметить, что такая жизнь устраивала их отца, лучшего из всех людей, которых она встречала, но не стала перебивать его.
Чтобы выйти из дела, Филипп нуждался в деньгах. В больших деньгах, если принять во внимание, с каким размахом привыкли жить он и его жена Лайза. А за другую работу ему не хотелось приниматься. Да и кто возьмет его? Отец терпел Филиппа, но посторонний человек не стал бы.
Итак, чтобы покинуть «Сатерленд энтерпрайзиз», ему требовались значительные средства. Не один миллион, если говорить начистоту. Столько, чтобы ему уже никогда не приходилось работать. Это было его целью, его мечтой.
Тогда он прибег к фонду опеки, иными словами, к значительному состоянию, которое принесла ему в приданое жена. Кто-то посоветовал ему сделать некоторые рискованные капиталовложения, которые якобы должны принести колоссальные доходы.
Через несколько месяцев Филипп лишился всего, что имел. Силясь выпутаться, он с головой залез в долги и все-таки не поправил положение.
Он надеялся всего лишь «позаимствовать» деньги со счетов фирмы, а затем покрыть недостачу.
— Лорел, я никогда не смотрел на это как на кражу, честное слово. Я собирался возместить все. До последнего цента. Через какое-то время.
Лорел удержалась от саркастического ответа.
Она кипела от досады. Он ее брат, единственный родной ей человек, и она обязана поддержать его, в какой бы переделке он ни оказался.
Как Лорел и подозревала, долги его непомерны. Она спросила, не могли бы ему помочь родители жены. Он рассмеялся ей в лицо.
— Да они готовы сожрать меня с потрохами!
Они с самого начала не хотели, чтобы Лайза выходила за меня. Как только услышат о моих проблемах, поднимется скандал. Они уговорят Лайзу развестись со мной, голову готов прозакладывать!
Лорел вздохнула.
— Я могла бы кое-что наскрести, но это очень далеко от той суммы, которая нам нужна.
Она рассказала Филиппу о своих расчетах. Его лицо мрачнело по мере того, как становилось все более очевидно, что выхода нет. Тогда она сказала:
— Филипп, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе. Мы наймем лучшего адвоката.
Может быть, нам удастся доказать, что горе после папиной смерти и груз ответственности оказались тебе не по силам. Что ты не отдавал себе отчета в своих поступках. Ты был нездоров.
— Хочешь представить меня психом? — усмехнулся Филипп. — Да, для моего резюме это как раз то, что надо. — Он взял руку Лорел и стиснул с такой силой, что та едва не вскрикнула от боли. — Лорел, я этого не вынесу. Скандал. Тюрьма… Я, скорее, покончу с собой.
— И не заикайся об этом! Да, сейчас все это представляется кошмаром, но мы выстоим. Я обещаю тебе.
Слова утешения не были убедительны для нее самой. Филипп за решеткой? Да, перспектива провести несколько лет в тюрьме для экономических преступников могла толкнуть ее брата на отчаянный поступок.
