мучительно трудно.
— Коннор ясно дал понять, что ему было бы непросто нам помочь. Издержки слишком велики, скрыть их практически невозможно. И он должен думать о своей репутации.
— Да к черту его репутацию! К чертям летит вся моя жизнь. Плевать я хотел на его репутацию!
Во время этой вспышки ярости Лорел отвела трубку от уха.
— А теперь, Филипп, я попрошу тебя успокоиться, — сказала она. — Еще Коннор сказал, что, может быть, и согласится заключить с нами сделку. Но свои условия он не назвал.
— Кто знает, может, захочет, чтобы мы передали ему всю фирму в собственность, — проворчал Филипп. — Этот тип никогда не упускал своей выгоды.
— Не думаю, что он хочет получить нашу фирму. Во всяком случае, ни о чем подобном речь не шла, — сказала Лорел, на этот раз не кривя душой.
Невзирая на возникшее предубеждение против Коннора, Лорел поморщилась от саркастических замечаний Филиппа. Ей даже захотелось защитить Коннора, и она не на шутку рассердилась на брата за его несправедливые обвинения. Но если она подозревает Коннора в жестокой мстительности, отчего же ей быть столь снисходительной к нему?
Злобный голос Филиппа снова привлек ее внимание, и она постаралась сосредоточиться на его словах.
— И когда же он скажет тебе, что он для нас припас? Сама знаешь, я не могу ждать бесконечно!
— Скоро, скоро скажет, — пообещала Лорел.
Она понимала, что ожидание для него мучительно, но не решалась открыть ему правду. Филипп начнет осаждать ее, умоляя, чтобы она согласилась на брак, будет давить на ее чувство ответственности и заставит почувствовать себя виноватой.
— Сделай что угодно, только поторопи его, просил Филипп. — Лорел, я не могу с этим жить. Я не могу есть, не могу спать. Он вынимает из меня Душу.
— Я знаю, как тебе тяжело. Но скоро мы получим ответ.
Она услышала неопределенный звук в трубке.
Но этот звук уже был ей знаком. Это Филипп бросил в рот таблетки и запил их водой.
— Филипп, что ты принимаешь? — осведомилась она.
— Транквилизатор. Очень легкий, — заверил ее брат. — Он мне совершенно не помогает. Надо будет сходить к врачу, чтобы прописал что-нибудь посильнее.
Лорел встревожилась. Нервы Филиппа в очень плохом состоянии. Страшно подумать, что может случиться, если в его распоряжении окажется лекарство сильнее, чем аспирин. По возможности ровным голосом она попыталась уговорить его не принимать больше медикаментов.
— Филипп, это неразумно. Лучше выйди на воздух и прогуляйся. Тебе не стоит сегодня работать.
— Да, наверное, так и сделаю, — буркнул Филипп.
Они обсудили еще два или три деловых вопроса, и он отключил связь.
Лорел подумала о том, чтобы позвонить Лайзе.
Вовсе не обязательно выдавать Филиппа, но не помешает, если Лайза будет знать, что он нуждается в особом внимании, потому что в эти дни у него сильнейший стресс. Она набрала домашний телефон брата, и экономка сообщила ей: миссис Сатерленд нет дома и вернется она только поздно вечером.
Следующая мысль Лорел была о лечащем враче Филиппа. Она сознавала, что звонок врачу означает вторжение в частную жизнь, но искренне полагала, что суждения Филиппа сейчас нельзя принимать в расчет. Он на грани срыва и может серьезно навредить себе. Но и этот звонок не принес результатов. Врач был занят, и Лорел оставалось только продиктовать свой номер телефона и попросить, чтобы врач по возможности позвонил ей до конца дня.
Дальше Лорел упорно трудилась, едва выкроив время на то, чтобы перекусить. Она была удивлена, когда Эмили возникла перед ней в пальто и шляпе. Она увидела, что январский вечер давно наступил и за окном темно.
— Я оставила красную папку с письмами. Тебе надо их подписать, сказала ей Эмили.
— Спасибо. — Лорел взяла со стола папку и улыбнулась. — Желаю приятно провести вечер. До завтра, Эм.
— Ой, чуть не забыла. — Эмили вернулась к своему столу, взяла розовый листок и протянула его Лорел. — Тебе звонили, ты тогда говорила по другому телефону, а мужчина попросил тебя не отрывать. Он сказал, что останется на месте по крайней мере до шести, и будет хорошо, если ты ему перезвонишь.
Как Лорел и подозревала, звонил Коннор. Он предлагал ей поужинать с ним. Что ж, звонить ему она не намерена.
Чувствуя на себе любопытный взгляд Эмили, она отложила листок в сторону, воздержавшись от пояснений. Они попрощались, и Эмили ушла из офиса.
Лорел продолжала работать, когда зазвонил телефон. Она сначала подумала, что не стоит брать трубку, но, взглянув на часы, увидела, что уже восьмой час. По всей вероятности, это не может быть Коннор, решила она. Возможно, это врач Филиппа, а с ним нужно поговорить.
Она удивилась, услышав голос Коннора.
— Что-то ты засиделась на работе, — сказал он. Завтра тоже будет день.
— Спасибо за информацию, — сухо ответила она.
Вместо того чтобы обидеться, он засмеялся.
— Лорел, не хочешь поужинать со мной? И не говори мне, что не хочешь есть. Ты не могла не наработать аппетит. Я хочу поговорить начистоту.
Кажется, вчера я нагородил огород…
— Вот как? Это означает, что ты берешь назад свое предложение?
Она не смогла бы ответить, из-за чего ее сердце забилось с удвоенной силой.
— Никоим образом, — жестко сказал Коннор. Просто мне показалось, что вчера я мог бы изъясняться… более убедительно.
— Коннор, на мой взгляд, ты высказался предельно ясно.
— Ты еще раз подумала над тем, что я сказал? тихо спросил он.
— Весь день только об этом и думала. Как же иначе?
— Твой ответ неизменен?
Он по-прежнему говорил невозмутимо. И все-таки — не послышался ли в его голосе легкий трепет, когда он задавал этот вопрос? Или ей показалось?
— Даже не знаю, — призналась Лорел. — Послушай, я, конечно, должна настаивать на своем решении. Но вмешиваются другие соображения. Дело касается не меня одной, — пояснила она, думая о Филиппе и его близких. Коннор, ты не хуже меня знаешь, у кого в этой игре козырная карта.
Она услышала глубокий вздох.
— Лорел, я очень хочу тебя увидеть. Мне нужно поговорить с тобой, посмотреть в глаза. Хотя бы несколько минут. Я должен еще кое-что объяснить…
— Не о чем больше говорить, — отрезала Лорел. Мне необходимо еще подумать. По крайней мере ночь. Утром я дам тебе ответ.
Не прощаясь, она положила трубку.
Она обнаружила, что сосредоточиться на работе уже невозможно, поэтому собрала вещи и вышла из кабинета. Тут же вспомнила, что должна оставить Филиппу проект одного договора, поэтому зашла в приемную его кабинета и оставила у секретаря бумаги с соответствующей запиской.
Секретарша Филиппа давно ушла, и в кабинете было темно. Вот только из-под двери ванной комнаты пробивалась тонкая полоска света.
Вначале Лорел не обратила на свет внимания и уже сделала шаг к лифту, но потом все-таки решила проверить. В любом случае, нужно погасить оставленный по ошибке свет.
Она пересекла темный кабинет, и холодок почему-то прошел по ее коже. Она заметила, что стол Филиппа непривычно пуст; от обычного хаоса бумаг и папок не осталось и следа.
На поверхности стола одиноко белел конверт, прижатый серебряным письменным прибором.
Лорел задержалась на секунду и разглядела на нем свое имя, выведенное четкими буквами. Она протянула руку к конверту, но тут до ее слуха донесся шорох из ванной.
