заставить себя пойти до конца.
Она посмотрела на него – сама невинность, и вдруг эта невинность начала размываться. Под детской улыбкой проступила откровенная чувственность, похоть и коварство, и он окончательно понял – скорее на эмоциональном, чем на сознательном уровне, что никакая она не девочка, не ребенок и никогда не была ребенком.
Он еще сильнее сжал ее горло. Мелькнула странная мысль – зачем она так сделала, почему решила показать ему свое истинное лицо. Может, она хотела, чтобы он убил ее? Может, это каким-то образом могло придать ей дополнительные силы? Или просто искушала его, играла с ним, подводила к самому краю, чтобы затем одержать верх?
Он почувствовал, как напряглись ее мускулы, почувствовал мощное сопротивление.
Вдруг в районе кровати полыхнула ослепительно белая вспышка, и ее внимание на долю секунды рассеялось. В тот же миг Марк свернул ей шею. Жизнь уже покидала ее, когда на лице появилось нечто вроде осознания происшедшего. Он понял, что она не ждала этого, даже не рассматривала такой возможности. С последним выдохом она плюнула в его сторону. Дэниэл, источник этой вспышки, стоял у кровати. – Быстрая реакция, – заметил он. Марк посмотрел на появившийся призрак. Раньше у него не было времени определить причину этого ослепительного свечения; скорее он был склонен считать, что это как-то связано с ней и направлено против него, и вся быстрота реакции объяснялась лишь четким осознанием, что это – его единственный и последний шанс. Он не ожидал, что отвлечение внимания произведено намеренно призраком Дэниэла. Оставив бездыханное тело, он слез с кровати и обратился к светящейся фигуре.
– Дэниэл?
– Во плоти, – улыбнулся призрак. – Впрочем, и в духе.
– Ты мертв?
Дэниэл рассмеялся. Смех был такой же мелодичный, как у Кристен.
– О да.
– Как ты себя чувствуешь?
– Мертвым? Марк кивнул.
– Даже не знаю, – задумчиво произнес Дэниэл.
– Не знаешь?
– Многое сбивает с толку. Я в таком же неведении, как и до того. А может, и больше. Потому что тогда я по крайней мере знал, как идет жизнь. Я знал, что мне делать и как поступать. Знал потребности и возможности своего тела. Знал мир, в котором я жил. Теперь... Я в растерянности. Нет ни учебников, ни пособий, нет никого, кто мог бы хоть что-нибудь объяснить мне. Я просто... Сейчас я просто пытаюсь сам во всем разобраться.
– Она убила тебя?
– Да.
Дэниэл рассказал, что произошло, как он был дома с женой и сыном, как она подстроила ему смертельную ловушку, пообещав оставить в покое мальчика, рассказал о встрече с матерью, которая объяснила, что он может затащить эту девочку обратно в Дом, о том, как ему это удалось и как все закончилось в каком-то преддверии ада, когда ей удалось вырваться, о том, как она снова появилась в одном из Домов и он потащил ее обратно.
– Что она такое? – спросил Марк.
– Понятия не имею, – пожал плечами Дэниэл.
– Но все кончено? Как ты думаешь?
– Надеюсь, что да.
Марк бросил взгляд на труп девочки, по-прежнему распростертый на кровати. Мертвая, она выглядела настоящим ребенком. В ней не было ничего необычного, ничего, что привлекало бы особое внимание, ничего указывающего, что она была кем-то или чем-то иным. Просто маленькая девочка. Он встретился взглядом с Дэниэлом и понял, что тот думает точно так же.
Несколько секунд они молчали.
– Было больно, когда она тебя убивала? – спросил Марк. – Умирать больно?
– Телу было больно. Но как только я покинул его, я перестал чувствовать боль.
Марк кивнул, вспомнив о сестре.
– А что там, на Другой Стороне? Помимо Домов, я имею в виду?
– Не знаю. Еще не видел.
– Что значит – еще не видел? Ты же умер!
– Похоже, что меня... держат. Держат Дома. Я рассказал тебе все, что я видел.
– Ты не встречался с моей сестрой, Кристен?
– Я ни с кем не встречался, – покачал головой Дэниэл. – Только с матерью. И все. Полагаю, это еще впереди. Впрочем, не знаю.
– То есть ты еще не окончательно исчез. Ты еще здесь.
– Я понимаю, – обеспокоенно кивнул Дэниэл.
– И что ты сейчас собираешься делать?
– Отправиться домой. Если получится.
