Где-то в конце октября папе понадобилась помощь в магазине, но денег нанять помощника не было. Он так уставал, что за ужином у него не хватало сил даже поесть. В один такой вечер он сидел за столом, уронив голову на руки, а принесённую мамой тарелку с едой отодвинул со словами: 'Не сейчас, Клара, я просто не в силах'.
Тут мама решилась произнести то, о чём давно думала:
— Я знаю, что тебе нужно, — она уселась на стул прямо напротив него.
— Да? — устало пробормотал он, не подымая головы.
Мама помедлила минутку. Не в её обычае было раздумывать, когда она хотела что-то сказать. Дети уже кончали ужинать. Хоть папа и не подымал головы, остальные пятеро не спускали с мамы глаз. Мама порозовела и, казалось, была чем-то смущена. Фриц пнул Фриду ногой, Фрида ответила ему тем же, понимая — грядут события необычайные.
Мама прочистила горло. Анна заметила её крепко стиснутые кулаки.
— Да, Клара, — теперь и в папе проснулось любопытство. — Так что же мне нужно?
— Тебе нужна я.
Короткая фраза вылетела, как пробка из бутылки. За ней тут же посыпались остальные. Она старалась объяснить, чем может быть полезна в магазине. Там уже давно необходимо убраться. К тому же она знает, как красиво выложить овощи на витрине. Еще когда их учили бухгалтерии в школе, она успевала лучше всех в классе. Конечно, это было много лет назад, и теперь всё иначе, и если он не хочет, чтобы она ему помогала, пусть только скажет. Она всё понимает. Но дети всё время в школе, и ей совсем нечего делать…
Анна восхищённо смотрела на мать, выпалившую всё это единым духом. Она бы, наверно, взорвалась, если бы всё не высказала.
Папа встал и обошёл вокруг стола. Он наклонился и крепко поцеловал жену, останавливая безудержный поток слов.
— Ты для меня как дар с Небес.
Мама начала работать на следующий день. После школы Анна, как всегда, пришла в магазин. Папа, услышав, как звякнул дверной колокольчик, повернулся к девочке и широко улыбнулся.
— Твоя мама куда лучше меня управляется в магазине, — восторженно воскликнул он, — смотри, какая она умная.
Анна огляделась. Папа был прав. Всё вокруг сияло, мама вкрутила более яркие лампочки. В магазине больше не было темных углов. Заодно исчезла и пыль.
Пока Анна осматривалась, мама заметила дочь.
— Не стой на проходе, детка, — сказала она.
Когда появились покупатели, Клара Зольтен вела себя так, будто занималась этим делом всю жизнь. Английский её по-прежнему звучал странновато, но она храбро бросилась в бой, предлагая покупательницам лучшие продукты, заверяя их, что яйца свежие.
Один раз вместо «свежие» она сказала «сырые»: покупательница рассмеялась.
— Я и не собиралась покупать вареные яйца.
Мама попыталась исправить ошибку, но от смущения забыла нужное слово. Покупательница отвернулась, будто мамы тут и не было, и стала копаться во фруктах, переворачивая каждое яблоко и кладя его обратно.
'Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, мама, — подумала Анна, — прекрасно знаю'.
Девочка уже готова была подбежать к маме и рассказать ей свой секрет, но тут мама заговорила с кем-то ещё. Дома Анна по-прежнему разговаривала только по-немецки, но в школе она всё время говорила по-английски. Ну, почти всё время.
'Как хочется рассказать об этом дома, подумать только, как все удивятся. Нет, ещё не время. Надо подождать, пока я буду говорить по-английски как следует. Ужасно не хочется, чтобы Руди заметил хоть малейшую ошибку'.
— Анна, не опрокинь ящики, — предупредила мама.
Анна отрицательно качнула головой, нет, она не опрокинет ящики. Потом девочка пошла домой. Магазин больше не принадлежал ей. Исчезла не только пыль, исчезло и тихое пристанище. Без пыли, полумрака и спокойного уголка, без возможности побыть пару минут наедине с папой там не было смысла оставаться.
На следующий день, выходя из школы, она помешкала. Домой торопиться незачем. Она ещё слишком мала, чтобы играть с остальными, в очках или без. Иногда глядишь на братьев и сестёр и кажется, что всё бы получилось, только пригласи они её. Но никто и не догадывается, как изменился Аннин мир, им и в голову не приходит позвать её в игру.
— Анна, ты что, в магазин не идёшь? — пропыхтела Изабелла, догнав у поворота плетущуюся как улитка подругу.
Медленно передвигая ноги, не подымая головы, Анна утвердительно кивнула.
— Тогда давай пойдём вместе.
Анна по-прежнему была глубоко погружена в грусть и сначала почти не поняла её слов. Она не ответила, и остановилась.
— Не обращай внимания, — немножко удивленно сказала девочка, — я думала, тебе будет приятно.
Тут, наконец, до Анны дошло, и она вынырнула из облака грусти. Еще минута, и было бы поздно.
— Мне хочется идти с тобой, Изабелла, — просияла девочка. — Это будет хорошо.
Изабеллу не волновали деревянные фразы Анны. Она знала подругу.
С тех пор они почти каждый день уходили из школы вместе. Нескончаемая болтовня Изабеллы так занимала Анну, что некогда было грустить о том, что она больше не заходит в магазин. Старшая подруга знала всё на свете. Она рассказывала Анне об отце Бена, который играет на скрипке в оркестре, а иногда подрабатывает официантом, объясняла про Хэллоуин,[23] сплетничала о мисс Уильямс.
— Мне кажется, она влюблена, — заявила Изабелла.
Анна от удивления только открыла рот.
— Ты уверена? А в кого?
Это был редкий случай, когда Изабелла затруднилась с ответом.
— Точно не знаю, — таинственным шёпотом произнесла она, — но кое-какие догадки у меня есть.
Анна с понимающим видом кивнула. Просто Изабелла не хочет говорить.
Когда подруга впервые предложила зайти познакомиться с мамой, Анна перепугалась. Даже вместе с Изабеллой, что, конечно, придаёт немало храбрости, просто невозможно зайти в незнакомый дом и встретиться с незнакомой женщиной.
— Пойдём же,
Войдя в дом, Анна попыталась спрятаться за спину подруги.
— Ма-ма-аааа! — во всю мочь завопила Изабелла.
Тут появилась миссис Браун, с широкой и настолько похожей на дочкину улыбкой, что Анне удалось храбро улыбнуться в ответ.
— Анна, как я рада с тобой познакомиться, — воскликнула миссис Браун.
'Может, я немного похорошела за последнее время', — подумала девочка, и хоть от застенчивости не могла произнести ни слова, но улыбаться не перестала.
'Нет, ничего во мне не изменилось, кроме очков. А вот и нет, ещё ямочки', — вспомнила девочка.
Анне почему-то казалось, что в Германии у неё ямочек не было.
— Будете хлеб с маслом и сахаром? — голос миссис Браун прервал мысли Анны.
Та внезапно ощутила зверский голод.
— Да, пожалуйста, — ответила она, будто уже целую вечность была знакома с мамой Изабеллы.
После этого девочки стали приходить почти каждый день. Через пару недель до Анны дошло, что Изабелла всё время её угощает, и девочка спросила папу: ничего, если они с подругой зайдут в магазин перекусить.
— Конечно, Анна, — тут же согласился папа, — заходите, когда захотите.
Маме потребовалось больше времени на обсуждение. Анна знала заранее — вопросов не избежать. Она никогда ещё не приводила новых друзей. Ей просто некого было привести.
— А на что она похожа, эта Изабелла? — спросила мама. — Она из Германии?
— Сама увидишь. Нет, не из Германии.
Нечего сомневаться, папе Изабелла понравится, но неизвестно, одобрит ли мама косящие глаза девочки. Однако миссис Зольтен улыбнулась подруге дочери так же ласково, как миссис Браун улыбалась Анне.
— Вот тут овсяное печенье, — показала она, — но только по одному.
Она отложила коробку в сторону, специально для них.
— Твоя мама добрая, — Изабелла откусывала печенье маленькими кусочками, чтобы растянуть удовольствие на подольше.
Анна откусила ещё один малюсенький кусочек.
— Ага, она добрая.
Она чуть не сказала: 'Не такая добрая, как папа', но вовремя прикусила язык. Что бы там ни было, это несправедливо, всё-таки именно мама дала им печенье.
Как-то в ноябре, когда девочки уже подходили к дому Изабеллы, та сказала:
— Когда я была маленькой, мама давала мне большой стакан молока с хлебом. И всегда знала, если мне хотелось добавки.
Анна промолчала, обдумывая её слова.
— А в прошлом году, когда у папы не было работы, она мне вообще ничего не давала, — понизила голос Изабелла.
Теперь была очередь Анны:
— Всё дело в деньгах. Мама и папа всё время беспокоятся про деньги. Руди говорит, что маленьким он мог есть сколько угодно печенья. Врет, наверно.
