ними.
— Удивительно, что все выжили, — сказал он.
— Только благодаря священным пещерам глубоко под землей, которые укрыли людей от пожаров, сопровождавших потоки лавы. Если бы вскоре после этого на нашу землю не пришли завоеватели, то все оставшиеся в живых умерли бы с голоду, — сказала Кассандра.
Ройс осторожно скрутил карту и убрал со стола. Ему показалось, что Кассандра была бледнее обычного, но он не понимал, что было тому причиной. Ей бы следовало быть намного счастливее, ведь она возвращалась домой.
— Наверное, было тяжело воспринимать врагов как спасителей, — сказал он.
— К ним никто не относился как к спасителям, по крайней мере на протяжении нескольких поколений, — прямо ответила она. — Понадобилось слишком много времени, чтобы соединить опыт старых и новых поколений.
— Менять что-либо всегда очень трудно, — заметил Ройс.
Джоанна перестала укачивать Амелию и сказала:
— Акору снова ждут перемены. Надеюсь, на этот раз все будет происходить мирно.
Кассандра кивнула.
.— Перемены неотвратимы. Акора не должна отставать в своем развитии от остального мира, иначе это сделает ее слишком уязвимой.
— Наш мудрый ванакс знает, как поступать в таких случаях, — с уверенностью сказала Елена. — В конце концов он же избранный.
— Согласно древнему ритуалу, — сказала Брайанна, — древнему и таинственному. Он проходит глубоко под землей, в священных пещерах, про которые только что говорила принцесса. Лишь немногие посвящены в это таинство. Мы знаем только то, что по его окончании избирается ванакс.
— Интересно было бы отправить всех коронованных особ Европы в эти пещеры, — почти серьезно сказал Ройс. — Держу пари, что большинство из них вообще не вернутся оттуда, и только несколько окажутся избранными.
Собственная откровенность удивила Ройса, но в очередной раз подтвердила глубокую неудовлетворенность английскими монархами. Ему бы стоило относиться к этому спокойнее и равнодушнее. Но в то же время именно чувство спокойствия и дружеская обстановка подтолкнули его рассказать о своем первом пребывании на Акоре.
Прошло уже почти два года с тех пор, как он впервые увидел королевство-крепость, но он еще ни с кем не делился своими впечатлениями. Джоанна и Алекс знали лишь самую малую часть того, что произошло с ним. Именно они вытащили его из этого ада. Он считал, что так оно лучше, вполне отдавал себе отчет в том, чего ему стоила его немногословность. Кошмары уже не так часто мучили его по ночам, но все же время от времени возобновлялись. И он совсем недавно снова начал спать в четырех стенах.
Он сумел оправиться после девяти голодных месяцев, проведенных в сыром подземелье. Дейлос планировал использовать его в качестве приманки для разжигания восстания, с помощью которого хотел получить власть. Ройс никогда так не ценил свободу, как сейчас. Но он знал, что где-то в глубине его сердца затаилась жажда мести. Если бы Дейлос все еще был жив…
Он посмотрел на Кассандру и поймал ее взгляд. Она увидела слишком много, и не только в своих видениях, подумал он. Он ощутил странную успокоенность от того, что он не один страдал от своих мыслей.
Прошел еще один день, а за ним другой. Чем ближе они подплывали к Акоре, тем сильнее Ройса одолевали воспоминания. Он больше не спал в каюте, а устроился на палубе. К нему присоединились еще несколько матросов, так как с каждым днем по мере их продвижения на юг становилось все жарче. Он с головой ушел в работу, которой хватало всей команде, и брался даже за самые тяжелые задания.
В свободное время он вместе с матросами метал ножи и участвовал в затеваемых ими единоборствах. В глубине души он чувствовал, что постепенно заслуживает уважение всей команды, но не кичился этим.
Он постоянно думал о Кассандре. Она всегда была там, на палубе, вместе с Джоанной занималась Амелией или подолгу смотрела на море. Они встречались только за трапезой. Остаться наедине на маленькой палубе судна у них не было возможности. Но Ройс полагал, что это к лучшему.
Он грезил о ней, засыпая на палубе под мерное покачивание корабля. Она представлялась ему такой, какой он увидел ее в первый раз — кружащейся в танце и сияющей от счастья. И еще когда он застал ее в детской, измученную, но державшуюся из последних сил.
Затем эти образы исчезали, и он часами смотрел на гигантский шар луны, размышляя над тем, почему тень печали никогда не покидала ее глаза.
На десятый день путешествия он проснулся и вдохнул запах лимонов. Солнце еще не взошло. Лишь на восточном горизонте виднелась тонкая полоска огненного зарева. Из матросов на палубе находился только дозорный. Ройс медленно сел и огляделся вокруг.
Аромат лимонов.
Этого не могло быть.
Он поднялся на ноги, потянулся, потер подбородок и решил, что нужно побриться. А запах лимонов так и не исчезал.
В носовой части корабля хлопнула дверь. Он проследил глазами за стройной фигурой, направившейся к поручням, подошел к ней и сказал:
— Доброе утро.
Кивнув, Кассандра поплотнее завернулась в плащ и взглянула на все еще светящиеся в небе звезды.
— Вы рано встали.
— И вы тоже. Скажите, может быть, вы знаете, почему я чувствую запах лимонов?
Ее полные губы — такие мягкие, такие сладкие губы! — расплылись в улыбке.
— Вы чувствуете запах Акоры…
Казалось, что этот дурманящий запах опьяняет разум. Или такое действие оказывает на него эта женщина?
— Сейчас как раз время цветения лимонных рощ, — сказала она. — Ветер с гор подхватывает их аромат и уносит далеко в море. Сделайте медленный вдох…
Когда он вдохнул, она продолжила:
— Это смесь дикого тимьяна и олеандра. Те, кто отправляется за пределы Акоры — Алекс, мои родители, я сама, — знают, что ни одно место на земле не источает подобного запаха.
Он охотно этому верил, так как аромат околдовал его. Но все же сильнее было ощущение приближения к долгожданным берегам.
— Нам еще долго плыть? — спросил он.
Она подняла голову, вглядываясь в невидимое так, как это сделал бы он сам или любой другой моряк, и сказала:
— Если ветер не изменится, то к концу, сегодняшнего дня мы будем ужинать на Илиусе.
Когда корабль входил в гавань главного города королевства, на небе в последних лучах заходящего солнца уже снова появились звезды. Ройс по-прежнему был на палубе: проснувшись, он не покидал ее. С тех пор как вечером на горизонте показалась земля, он просто был не в состоянии отвести взгляд от Акоры.
В его мыслях беспокойство и смущение боролись с ликованием. Впечатления от первого посещения были смутными. Часами он сражался со штормовым ветром, прежде чем попал во Внутреннее море, и чудом добрался живым до берега, который стал для него тюрьмой. Находясь в полубессознательном состоянии после удара по голове, он едва помнил, как его схватили люди Дейлоса. Но даже если и так… ему казалось, что он помнит, как выглядит Акора — суровые скалы, немилосердные и жестокие.
Но что же за место тогда перед ним? Этот призрачный рай зеленых холмов, покрытых белыми храмами и цветущими садами, рай золотых пляжей и лазурных волн?
Они миновали южный пролив, так же как и он когда-то, но вместо того чтобы на огромной скорости нестись к трем маленьким островкам в центре Внутреннего моря, единственному напоминанию о затонувшей
