тропкам, — настолько простое и смешное дело, что не стоит об этом и говорить.
А что до тайного сыска, агенты которого регулярно осведомляли бы правящие верхи о настроениях в народных гущах, так правители страны Ямато до такой простой и нужной вещи пока что не додумались. Да и слава богу — если бы у даймё Нобунага имелось хоть какое-то подобие сыска, самураи давно вышли бы на след распространяющий вредные настроения труппы хокаси, давно бы захватили этих хокаси, и головы Артема со товарищи давно бы уже были насажены на колья и уже успели бы превратиться в вечно скалящиеся черепа.
Впрочем, неизбежного не избежать и самураи на след все же вышли, пусть и с огромным опозданием. Как-то все же они прознали про гастроли, будоражащие умы низших слоев и угрожающие спокойствию на землях Нобунага. И тогда на хокаси объявили охоту.
Артему со товарищи пока удавалось ускользать от самураев без большого труда. Дело в том, что воины даймё Нобунага, выражаясь языком яма-буси, не могли перешагнуть через свои самурайские ката. Им бы следовало нанять осведомителей, которые просигнализируют о появлении в селении хокаси и о месте предстоящего представления, потом им следовало бы нарядиться в народные одежды, спрятать под одежду оружие и под видом безобидных крестьян, нищих бродяг или паломников пробраться на место сбора. Ну так это ж все уловки, недостойные настоящих воинов! Все это — постыдные дела и кривые предприятия. Все это — «уё», то есть ложь, до которой самурай никогда не опустится.
Ну а в рамках своих ката сделать самураи могли не так уж и много: усиленно патрулировать дороги, задерживать и обыскивать на заставах людей не выборочно, а всех подряд да огласить во всех селениях указ даймё Нобунага, запрещающий под страхом смертной казни, вплоть до особого распоряжения выступать в провинции, над которой распространялась власть Нобунага, не только всем хокаси, но и (что называется, до кучи) всем саругаки. Указ также запрещал повторять слухи о знамениях, предсказаниях и пророчествах, предвещающих приход Белого Дракона, и даже упоминать имя Бьяку-Рю — все под тем же страхом смертной казни.
Касаемо указа... Даймё и самураям, конечно, не были знакомы такие понятия, как «коллективное сознание» и «антиреклама». И невдомек им было, что своим указом они вызвали тот самый эффект «антирекламы». Коллективное сознание отреагировало на запреты ровно противоположным образом: если власть предержащие всерьез относятся к слухам о Белом Драконе — значит, всерьез боятся Белого Дракона. Значит, слухи появились не на пустом месте. В том отпадают последние сомнения.
Одним из немногих, кто пострадал из-за Белого Дракона, были новоявленные якудза. Чтобы не привлекать к себе внимания самураев, им пришлось убрать со стен игорных заведений белые полосы материи с нарисованным на них черным квадратным контуром — символом Белого Дракона. Но якудза от этой истории получили и свои плюсы. Поскольку они называли себя слугами Белого Дракона, то их стали больше бояться. И бывшие бродячие циркачи Сюнгаку с Рэцуко не упустили своего: пользуясь моментом, взяли под охрану несколько постоялых дворов.
А между тем слухи, особенно после того как их запретили повторять, стали лавинообразно обрастать домыслами, к которым ни Артем, ни яма-буси уже не имели никакого отношения. Пошли разговоры о том, что вместе с воплощением Белого Дракона придет воплощение Кин-Рю, Золотого Дракона. И явлено будет то воплощение Кин-Рю в облике женщины невиданной красоты. Еще больше, чем о Кин-рю, говорили о том, что созерцание Белого Дракона исцеляет даже самых безнадежных больных. Дескать, слепые прозревали, хромые избавлялись от хромоты, а бесплодным в первую же ночь после того, как они увидят Белого Дракона, удавалось зачать. Говоря одесским языком, «и шо вы хочите после этого? Чтобы вас таки боялись?»
Разумеется, после всего этого страх смертной казни не мог пересилить желание своими глазами увидеть Белого Дракона и чудеса, творимые им. И люди целыми деревнями собирались на представления труппы хокаси и монахов-чародеев. Происходило это так.
К жителям деревни приходил один из монахов-чародеев и сообщал место, где пройдет выступление труппы хокаси, и время выступления. Люди, передавая новость друг другу, не говорили о ней самураям. Представления происходили по ночам, люди делали вид, что расходятся по своим домам и засыпают, а потом тайно, чтобы не попасться на глаза самураям, покидали дома и шли туда, куда им было указано.
Бывало, конечно, всякое. Самураи, которые в последнее время были начеку, случалось, замечали некое оживление среди простолюдинов, после чего начинали внимательнее приглядывать за ними, ходили по улицам до глубокой ночи и если видели, что люди покидают дома, тогда предпринимали то, что в других веках и в других местах станут именовать спецоперациями. Эти спецоперации заключались в прочесывании прилегающей к селениям местности. Надо сказать, что мера эта была бы довольно эффективной, не будь готовы к подобным неприятностям как яма-буси, так и местные жители. Но все-таки случалось, что кто-то попадал в сети облавы. Не яма-буси, разумеется, а местные жители. И нескольких людей, пойманных неподалеку от «места преступления», уже казнили. По заведенному обычаю в устрашение остальным их головы показательно вывесили на кольях.
Однако люди и после этого не устрашились. Тут сыграл свою, пагубную для самураев, роль образ мыслей жителей страны Ямато. В глазах простых японцев такая смерть выглядела красивой, достойной. Жизнь приносилась в жертву Белому Дракону, человек погибал практически в бою за знамя Белого Дракона. Отсюда закономерно возникло и укреплялось убеждение, что в следующем перерождении они получат возможность подняться на ступеньку выше. В виду всего этого популярность Белого Дракона и труппы хокаси не убывала, а росла...
И сегодня были предприняты все меры предосторожности. На дорогах были оставлены дозорные — дети яма-буси. Такие же дозорные притаились, слившись с ночью, на всех тропинках, ведущих к озеру. Если что-то заметят — криком подадут сигнал тревоги.
Да и самими местными жителями возле деревни были оставлены мальчишки, которые короткой дорогой должны прибежать на приозерную поляну раньше самураев и сообщить об их приближении.
Словом, когда на поляне покажется отряд самураев, артисты уже успеют скрыться в лесу, а зрители успеют разбежаться. Поскольку окружающие места жители знают прекрасно, то под покровом ночи у них есть все шансы вернуться домой живыми и невредимыми...
Глава двадцать пятая
МАСКА, Я ВАС ЗНАЮ!
Хорошо ты поешь,
ну спляши хоть разок, попробуй,
милая лягушка...
Представление не начиналось появлением Белого Дракона, а завершалось им. Уж кто-кто, а Артем знал, как нужно выстраивать зрелище, чтобы воздействовать на зрителя максимально сильно и чтобы публика ушла домой довольной. А законы сценического искусства всюду одни и те же.
Сперва перед ширмой артисты разыгрывали маленький спектакль про всяких демонов и духов, предваряющий появление Белого Дракона. Сюжет основывался на японских народных легендах и особой сложностью не отличался.
Перед зрителями сходились в извечной битве Силы Добра с Силами Зла. Первые были представлены хитоваси, добрыми людьми-орлами, вторые — тэнгу, злобными людьми-воронами. Поединок проходил в напряженной борьбе, то одни вроде бы брали верх, то другие, а оканчивалось все боевой ничьей. Тэнгу и хитоваси, истощив силы, отступали, но договаривались спустя год вновь сойтись в противоборстве. И тем и другим нужно было до новой битвы пополнить свои поредевшие ряды. Они отправлялись искать союзников...
Все это разыгрывалось средствами диалога, пантомимы и танца. Танцы больше походили на акробатические этюды, и их постановкой занимался, разумеется, Артем, кто ж еще?! И постарался он на славу. Особый восторг у зрителей всегда вызывала сцена битвы злых и добрых сил. Артисты демонстрировали зрителям разнообразные удары руками и ногами, прыжки, кувырки, всяческие захваты и подсечки, картинно падали от ударов, фехтовали на бамбуковых мечах. В общем, получился показательный каскадерский номер очень неплохого качества. Музыкальное же сопровождение представления состояло из одного барабана, который задавал исполнителям нужный ритм.
Во второй части спектакля люди-орлы, или хитоваси, обращались за помощью к Момотаро, покорителю
