как-то нервно…
— А что у тебя болит?
Я попыталась поймать Ирку за запястье, чтобы посчитать пульс, но она вырвалась.
— Ничего не болит, только голова кружится, руки потеют, ноги холодеют, колени подкашиваются, и язык отнимается!
— Славненькие симптомы! А ты случайно не напилась?
— Нет еще, собралась только. И почему случайно? Я специально приготовилась: положила в ведерко со льдом шампанское, водку, пиво и кагор — не знаю, что Монтик любит.
— И все в одно ведерко? — удивилась я.
— В большое ведро, эмалированное!
— Ну, ты аристократка! — Я засмеялась.
— Вот-вот, — грустно сказала Ирка, рассеянно придвигая к себе тарелочку с тортом. — Почему, ты думаешь, я к тебе прибежала? Я посоветоваться хочу, что делать?
— Ну, привет. — Я поставила чашку. — У тебя в доме мужчина твоей мечты, в ведре — спиртное в ассортименте, кружевной пеньюар, лунная ночь, и ты спрашиваешь меня, что тебе делать?!
— Ага!
— Во-первых, чай допей, согреешься и дрожать перестанешь. Во-вторых, где сейчас Монтик?
— В ванной.
— Прекрасно! Отнеси ему полотенце, потри спинку.
— Там есть мочалка!
— Сама ты мочалка! Это же проверка, разведка боем! Если он с милой улыбкой примет твою помощь, иди дальше: корми его, пои, танцуй и укладывай!
Ирка задумчиво проглотила кусок торта.
— А если он заверещит и погонит меня из ванной прочь?
— Тогда извиняйся и удаляйся, жди, пока он вынырнет, выйдет, и все равно корми, пои и спать укладывай, только одного. А потом все-таки зайди подоткнуть ему одеяльце.
— Налей еще. — Ирка толкнула ко мне пустую чашку, я ее наполнила, подруга залпом выпила горячий чай и встала. — Все, я пошла, пожелай мне удачи.
— С богом. — Я ее перекрестила.
Господи, сделай так, чтобы хоть на этот раз ей повезло!
Снова стукнула калитка, Ирка зашагала к своему дому.
— Розовое тебе очень идет! — прокричала я ей вдогонку. — Смелее в бой, все будет хорошо, не сомневайся! Я с тобой!
— Нет уж, спасибо! — Ирка обернулась и погрозила мне пальцем. — С этим я как-нибудь без тебя справлюсь!
Улыбаясь, я спустилась с крыльца и загнала Томку в вольер, потом отыскала в кустах над мышиной норкой окаменевшего кота, подхватила его на руки и пошла в дом.
Иркины окна можно было увидеть из окна в коридоре: сначала горел свет в кухне, потом — недолго — в гостиной. В спальне для гостей свет не зажигали вовсе.
Я подождала, пока Иркин дом погрузился во тьму, и легла спать с чистой совестью и легким сердцем.
— Тук-тук, — громко сказала Ирка, открывая дверь в ванную.
Монте Уокер поспешно погрузился в мыльную воду до самого подбородка. Наружу торчали только колени и голова, в пространстве между ними шапкой горбилась пена.
— Что и говорить, место пенистое, — с одобрением пробормотала Ирка и сама же смутилась. — Я полотенце принесла.
В подтверждение своих слов она развернула большое розовое полотенце и потрясла его, как коврик.
— Сэнкс, — кивнул Монте.
— Будьте здоровы, — пожелала Ирка.
Влажная прядь упала Монте на лоб. На висках росинками выступили капельки пота, мокрые плечи блестели. Монте шевельнулся, и вода в ванне заколыхалась, позволяя увидеть роскошные мускулистые плечи и спину.
— Хорош, паршивец! — сквозь зубы восхищенно пробормотала Ирка, пятясь к двери.
Монте смущенно потупил взор, и Ирка решилась: молниеносным движением она сгребла в охапку сброшенные Монтиком одежды и проворно выскочила из ванной. Поспешно, точно спасаясь от погони, промчалась по коридору в кухню, дальше в гостиную и заметалась, как вспугнутый заяц, не зная, куда девать свою добычу. Покружившись на месте — полы пеньюара взвихрились вокруг широких бедер, — Ирка затолкала комок тряпок поглубже под диван, плюхнулась на него, сложила руки на коленях и обморочно прикрыла глаза, тяжело дыша и слыша оглушительный стук собственного сердца.
Прошло несколько минут, ничего не происходило, Ирка перевела дух и расклеила ресницы.
— Спокойствие, только спокойствие, — сказала она сама себе. — Дело-то житейское.
Тем временем Монте вылез из ванны, тщательно вытерся выданным ему розовым полотенцем, кое-как пригладил мокрые волосы и огляделся в поисках своей одежды. Вещи куда-то пропали. Он поискал, не появилось ли чего-нибудь взамен, но единственным мануфактурным изделием, имеющимся в ванной комнате, оказалось все то же розовое полотенце. Выбора не было. Пожав плечами, Монте обернул полотенце вокруг бедер и босиком пошлепал по коридору в поисках хозяйки, оставляя на линолеуме мокрые следы.
— О, вы уже вышли! — Растрепанная Ирка с красными пятнами на щеках стремительно выдвинулась из гостиной навстречу Монте.
Розовое и впрямь было ей к лицу. В яблоневом цвете кружев декольте угадывались спелые плоды, нежный шелк струился, волнуясь и волнуя. Монтик замер, не сразу вспомнив о приличиях. Иркина фигура, без труда просматривающаяся под тонкой тканью, представлялась ему идеальной — настоящая богиня плодородия.
— Эскьюз ми, — после продолжительной паузы, заполненной Иркиным взволнованным сопением, хрипло сказал Монте, показывая на свой банно-пляжный наряд. — Вер из май клозес?[6]
— Клозет? — переспросила неанглоязычная Ирка. — Рядом с ванной, там, там! — Она указала направление.
— Там-там? — тупо повторил Монте, копируя ее жест.
Ирка с вытянутой вперед рукой метнулась по коридору ему навстречу, и на миг они поравнялись, уподобившись скульптурной группе «Рабочий и колхозница», а потом Иркина тапка с кожаной подошвой попала на мокрое место, и ее правая нога стремительно взлетела вперед и вверх. Ирка вынужденно сделала этот высокий взмах — нечто среднее между балетным гран-батманом и смелым па французского канкана — и рухнула назад, в падении зацепив плечом Монте. Изящно покружившись, он тоже упал, и размотавшееся просторное полотенце накрыло сверху их обоих. Впечатлительная Ирка, впрочем, подумала, что у нее потемнело в глазах от волнения.
— Сорри, — шепотом произнес Монте, оживляя дыханием кружева в ее декольте.
— Сорите на здоровье, я уберу, — слабым голосом ответила Ирка.
Не отрывая взгляда от лица Монте, она схватила первую попавшуюся под руку тряпку и незряче потерла ею линолеум, истребляя гипотетическую лужу.
Лишившись в результате этой акции полотенца, Монте зашевелился, приподнялся, быстрым взглядом оценил катастрофический ущерб, нанесенный своему нехитрому костюму, и снова опустился на пол животом вниз, пытаясь замаскировать свое более чем неравнодушное отношение к происходящему.
— О, шит! — беспомощно выругался он.
— И меч, — пробормотала впечатленная увиденным Ирка, невоспитанно продолжая пялиться. — Ой! Простите! Я сейчас дам вам что-нибудь из одежды… — Она попыталась встать, но, едва ступив на правую ногу, охнула, скривилась и снова грузно опустилась на пол: — Больно! Наверное, растяжение.
Монте кивнул, будто понял, и потянул Ирку за рукав пеньюара. Она тоже поняла, сбросила с плеч
