с этим твоим знакомым. Скажи, пожалуйста, а в его случае как по части механических повреждений? Не было таких?
— Были, были! — обрадовалась я. — И именно повреждения головки! Лупят его то и дело по ней кухонной утварью!
— Ага, и выбивают из этой жизни в прежнюю! — подхватила Лялька.
— Туда и обратно! — хихикнула я, довольная тем, что головоломка сложилась. — Вот спасибо тебе, Лялюшонок! Будет нужна реклама — обращайся! Помогу, чем смогу! Как говорится, от нашего эфира — вашему астралу!
Я положила трубку, радостно потерла ладони и тут услышала какой-то шум во дворе: то и дело повторяющийся глухой стук, нудный и нервирующий. Встав из-за стола, я выглянула в окно: так и есть, неугомонный Томка где-то нашел потерянный им пару недель назад баскетбольный мяч, и не только нашел, но и усовершенствовал, прокусив оранжевую резину. Мяч перестал быть круглым, теперь его нельзя было катать, но зато можно было с большим удобством носить в зубах, чем и занималась сейчас моя собака. Сдувшийся мяч весело мотался в псиной пасти, поминутно падая и издавая тот самый неприятный стук- шлепок.
— Олимпийцем тебе не быть. — Покачав головой, я пошла отнимать у Тома новую игрушку.
Однако на заднем дворе пса уже не было. Я обошла дом и увидела его сидящим под въездными воротами. Глухая кирпичная ограда скрывала от глаз происходящее на улице, но в щелочку под воротами и Томке, и мне были видны мужские ботинки. Я закрыла рот, передумав звать собаку, остановилась и стала наблюдать.
Пес сидел на асфальте, склонив голову набок, насторожив уши и не издавая ни единого звука. За воротами кто-то негромко возился. Ботинки приблизились, потом исчезли, зато сверху на ограде показались руки, невидимые ноги стукнулись о металл, над воротами поднялась голова — и в этот момент навстречу ей со двора с оглушительным «гау!» взвился партизан Томка! Раскатисто загрохотало прогнувшееся железо, с той стороны раздался вскрик, шум падения, ругательство и удаляющийся топот.
— Молодец, Том, умница! — Наскоро похвалив заливающегося лаем пса, я побежала на высокое крыльцо, откуда можно было увидеть дорогу.
— Держи вора!
Эх, опоздала! Оглянувшись на бегу, незваный гость скрылся за угловым домом. Наверное, свернул на тропинку, значит, побежит через поле. Где мой бинокль?
Озираясь, я ворвалась в дом, первым делом распахнула холодильник, потом последовательно заглянула в хлебницу, микроволновку и стиральную машину. Вот жизнь пошла, без бинокля как без рук, хоть носи на веревочке на шее!
Оптический прибор мирно висел на крючке мужду шумовкой и лопаточкой. Поспешно вооружившись, я метнулась к окну, навела окуляры на фигурку в поле, присмотрелась и просто не поверила своим глазам:
— Чтоб я сдохла!
По колено скрытый сухой полынью и зверобоем, через поле быстро шагал Монте Уокер собственной персоной.
Зина мягко ступила на утоптанную глинистую тропу, тихо радуясь тому, что обута в кроссовки, а не в туфли на каблуке. Обувью и подходящей одеждой кузину снабдила я: размер ноги у нас одинаковый, рост и фигура похожие.
Еще одним — более важным — поводом для радости было приятное впечатление, произведенное Доном на потенциальных свекра и свекровь. Маме Зины, обычно настроенной критично, очень понравились его внешность и приятные манеры, а папа прагматично оценил плюсы союза Зинаиды с американцем, владеющим русским языком.
— Не отставай, милый! — Кузина обернулась к Дону, сгибающемуся под тяжестью сумки с продуктами: узнав, что она решила пожить у меня, мама Зины снабдила ее солидным запасом провианта. Мою хозяйственность родственники ценили невысоко.
Дон мужественно отказался разделить с дамой сердца тяжесть груза и теперь отставал. В лесополосу легконогая Зина вошла первой и сильно испугалась, когда из кустов наперерез ей выскочила крупная черно-рыжая собака.
— Томка, фу! — закричал сообразительный Дон, бросая сумку и подбегая к Зине.
— Это вовсе не он, — слабым голосом сказала кузина, боясь пошевелиться.
Незнакомая овчарка шумно обнюхивала ее куртку. Не сводя глаз с собаки, Дон потянулся за палкой, но тут овчарка села и протянула Зине лапу.
— Привет, Серый Волк, — с облегчением вздохнув, произнесла кузина. — Я Красная Шапочка, иду от бабушки, несу пирожки. — Она оглянулась. — Дон, где сумка? Брось палку и дай собачке пирожок.
Они скормили овчарке три пирожка с мясом, вежливо распрощались и снова тронулись в путь, но собака поднялась и побежала рядом с кузиной. Отогнать ее не удалось, овчарка, как привязанная, держалась справа от Зины.
«Ладно, пусть идет с нами, — решила она. — Томка порадуется, бедный пес ни одной собачьей морды не видит».
Зина и безымянная собака весело затрусили по тропе, Дон с сумкой снова отстал. Впереди показался встречный пешеход.
— Здравствуйте! — еще издали крикнула ему Зина. — Не подскажете, который час?
Человек, не сбавляя хода, посмотрел на часы и ответил.
— Спасибо, — произнесла кузина уже нормальным голосом: пешеход достаточно приблизился.
— Пожалуйста, — сказал мужчина и внезапно резко остановился, разглядев в высокой траве собаку. Глаза его заметно округлились, он перевел взгляд на Зину и попятился. Баба с собакой, та самая, он узнал куртку!
Серж закрыл глаза, преодолевая внезапное головокружение. Мысли его разбежались. Если баба с собакой стоят перед ним, то как те же самые баба с собакой минуту назад могли улюлюкать и лаять ему вслед?! Сумасшествие какое-то!
— Что с вами? Вам плохо? — Встревоженная Зина шагнула ему навстречу.
Серж отступил с тропы, дернулся в сторону и побежал в поле, путаясь в пожелтевшей траве.
— Не бойтесь, она не кусается! — закричала Зина.
— Что случилось? Кто это? — спросил подошедший Дон.
Кузина пожала плечами и погладила овчарку:
— Не знаю, какой-то псих.
К своему дому в Пионерском микрорайоне Серж шел пешком, на ходу тщетно пытаясь привести в порядок разбегающиеся мысли. Кажется, раздвоение личности бывает у шизофреников? А какой именно личности, обязательно собственной или можно и чужой — например, какой-нибудь бабы с собакой? А если и своей, и чужой, и даже собачьей?
Сержу было жутко думать, что он сошел с ума, но эта версия объясняла загадочные провалы в памяти. Не попросить ли лечащего врача выписать направление к психиатру? Глубоко задумавшись, он не сразу заметил рядом со своей дверью капитана Сидорова.
— Здорово, больной! — приветствовал его капитан, отклеиваясь от косяка. Нынче он был в штатском, так что мог позволить себе стойку «вольно». — Явился — не запылился! Двигай за мной.
— Куда? — односложно спросил Серж, пытаясь сообразить, что бы это значило.
— На медосмотр.
Серж вздрогнул, поразившись совпадению, и молча повиновался. Они сели в машину и двадцать минут спустя вышли из нее у корпуса психиатрической больницы.
— Сейчас дяденька профессор тебя осмотрит, — сообщил капитан. — Больно не будет, не бойся, он не кусается.
Серж снова вздрогнул и покорно прошел в кабинет. Капитан остался ждать в коридоре. Через некоторое время румяный веселый профессор вышел к нему и произнес, разводя руками:
— Нет, дорогой товарищ, это не наш клиент! Нервишки, конечно, ни к черту, но не наш, нет, не наш!
