приятно проведенный вечер.
– Умчался в ночь прочь, мучимый раскаянием и похмельем! – сердито сказала я, досадуя на то, что не смогу немедленно выспросить у капитана подробности ЧП с красной «Ауди».
– Нет, Сереге спозаранку позвонили на мобильник, – покачал головой добродушный Моржик. – Что-то по работе... В седьмом часу за ним служебная машина приезжала. Вы не слышали?
– Я не слышала, – с сожалением сказала я. – Я спала.
– Мучимая похмельем и раскаянием, – подсказала ехидная Ирка.
– С чего бы это мне раскаиваться? – вскинулась я.
– А кто затеял ночную игру в привидения и разбудил весь дом? – напомнила подруга.
Я тяжело вздохнула. В свое оправдание я могла бы рассказать присутствующим о своих подозрениях, что, похоже, вчера ночью из уст Лазарчука я узнала о трагической гибели своего хорошего знакомого. Но утро было такое чудесное, что я не захотела портить настроение родным и близким.
– Позавтракали? А теперь бегом в машину! – скомандовала Ирка, едва мы очистили тарелки. – Вы, друзья мои, не забыли, что сегодня будний день? Некоторым надо на работу, некоторым – под крылышко к няне.
– Няня – семья, – заявил Масяня.
– Что он говорит? – Ирка обернулась ко мне.
– Он говорит, что няня – тоже член семьи, – объяснила я. – Колян как-то сказал малышу, что папа, мама и Коля – это семья. А Мася и спрашивает: «А няня – семья?» Конечно, мы сказали «да». Ведь няня любит малыша и проводит с ним очень много времени.
– Ах ты, мое солнышко! И тетя Ира семья, и дядя Моржик семья, – заворковала над Масянькой Ирка.
– Семья ластоногих, – хмыкнул Моржик, который уже давно привык к своему забавному прозвищу.
При упоминании о ластоногих Ирка машинально посмотрела на свои домашние тапки впечатляющего сорок первого размера и поспешно сказала:
– Я бегу переодеваться и переобуваться, а вы допивайте чай и выходите к машине. Я вас всех развезу, кому куда надо.
– Сначала забрось меня, – попросил Колян. – Я опаздываю.
Ирка немного подумала и вопросительно посмотрела на меня:
– Тогда ты будешь последней. Ничего?
– Ничего, я могу и опоздать, – ответила я и принялась размышлять о том, чем займусь, придя на работу.
А займусь я вовсе не самой работой! Первым делом я опрошу коллег, всех, кто оставался в телекомпании вчера, когда мы с Вадиком уехали на съемку, и выясню, заходил ли Вовка Горохов в редакцию и пил ли там кофе или чай. И с чем – с любимым своим сахаролом или без? И кто составлял ему компанию?
А потом я пойду в бухгалтерию и попытаюсь подробнее узнать у Елены, какие дела связывали Вовку с нашей телекомпанией. Что за конверт... О, конверт!
Вспомнив, что я забыла передать нашей бухгалтерше Елене конверт, который вчера заставил меня взять Горохов, я охнула. Но этот негромкий звук заглушил радостный детский вопль.
– Пьиехали, пьиехали, ува! – кричал у меня над ухом Масянька.
Я очнулась от раздумий. «Шестерка» уже стояла во дворе нашего дома, к подъезду как раз подходила няня.
– Ура! Выгружайся, мелюзга! – добродушно скомандовала Ирка.
Я открыла дверь и выпустила засидевшегося ребенка на простор двора.
– Мама, пока-пока! – помахал мне сынишка. – Няня, пьивет!
– Пост сдан – пост принят, – прокомментировала Ирка, трогая машину с места. – Теперь отвезем тебя, а потом я поеду на рынок.
Я молчала.
– Что это с тобой? – не переставая рулить, спросила подруга. Она с подозрением присматривалась ко мне в зеркальце заднего вида.
– Со мной-то что? Со мной моя сумка, – немного невпопад ответила я, торопливо расстегивая свою торбу. – А в сумке конверт, а в конверте... Ого!
В полном потрясении я рассматривала бумаги, извлеченные из Вовкиного конверта. Что это никакие не бухгалтерские документы, ясно было с первого взгляда. Со вторым взглядом ко мне пришло понимание того, что произошла ошибка. Горохов что-то напутал и дал мне не тот конверт.
– «Ого» в конверте – это что такое? – заинтересовалась Ирка.
– «Ого» – это... Как бы помягче сказать... Это любительское порно, – ответила я.
– Дай посмотреть! – с энтузиазмом завопила подруга.
– Сначала останови машину, – предупредила я. – Не хватало еще нам с тобой стать жертвами ДТП.
Ирка послушно причалила к обочине, я пересела поближе к ней, с заднего сиденья на переднее, и передала из рук в руки три глянцевых фотографических снимка.
– Ну-ка, ну-ка! – азартно приговаривала подруга, блестя глазами. – Ого! Ого-го! Ой, ну надо же!
– Вот именно! – вторила я, заглядывая через Иркино плечо.
Снимки явно сделал не профессиональный фотограф. Опытным взглядом я сразу видела дефекты «картинки»: отсутствие перспективы, неграмотно выстроенный кадр, смазанный фокус... Но запечатленные на фотографиях сцены, несомненно, были весьма и весьма интересны.
– Слушай, а кто это? – так и сяк повертев снимки и рассмотрев их с разного расстояния, спросила наконец Ирка. – Я их знаю или нет?
– Откуда мне знать, знаешь ли их ты, – пробормотала я. – Я даже не знаю, знакомы ли они мне самой!
– Тогда почему эти пикантные фотографии лежат у тебя в сумке? – резонно спросила подруга.
Я пожала плечами. Ирка продолжала внимательно смотреть на меня, и я решила, что надо ей все рассказать.
– Ну, слушай, – вздохнула я и замолчала, не в силах решить, с чего начать свой рассказ. – Вчера я встретила Вовку Горохова...
– Вовку я знаю, – кивнула Ирка.
– Уже хорошо... Так вот, встретила я Вовку, и он попросил меня передать нашей бухгалтерше Елене конвертик. Вот этот самый.
– Так это ваша бухгалтерша? – оживилась Ирка, опять втыкаясь в фотографии. – Ух, какая!
Я покосилась одним глазом на разудалое фото обнаженной девицы, самозабвенно сливающейся в экстазе с блондином, лица которого нельзя было рассмотреть, и недоверчиво хмыкнула. Мне, конечно, случалось ошибаться в людях, но я сильно сомневалась, что наша чопорная бухгалтерша способна так веселиться. Кроме того, девица на снимке стройна и мускулиста, а наша бухгалтерша здорово похожа на артиста Калягина, переодетого в тетушку из Бразилии. Нет, это определенно не она.
Тем не менее разудалая девица казалась мне смутно знакомой. Вроде где-то я ее видела. Причем именно в таком виде – раздетую. Может, на пляже? Или в бассейне? Ведь видела, точно видела я где-то этот мускулистый женский торс...
– Это она! – вскричала я с победной интонацией Архимеда, вопящего «Эврика!».
– Все-таки бухгалтерша? – по-своему поняла мой вопль Ирка. – Надо же! Никогда бы не подумала!
– И не думай, – кивнула я. – Это никакая не бухгалтерша, а знаешь кто? Это любовница покойного Алика Дыркина! Я видела ее с Аликом той ночью, когда лошадь взорвалась, а бомба – нет.
Мое объяснение было несколько сумбурным, но Ирка меня поняла.
– Так это та самая любовница, из-за которой Алика убили? – Ирка с новым интересом вперилась в фотографию.
Я задумалась. По официальной версии следствия Дыркина-Сударева убили за связь с супругой Носорога. Но Елену Рогову я видела, она совсем не похожа на эту рослую бодибилдершу...
– А почему Вовка отдал эти снимки тебе? – спросила тем временем Ирка.
– Вот это очень хороший вопрос, – задумчиво сказала я. – Внутренний голос подсказывает мне, что это
