с нами обниматься. Совсем наоборот! Не имея возможности самолично выдернуть меня или Ирку из машины, Лазарчук ждет момента сцапать кого-нибудь из нас на выходе. Я оценила опасность и притормозила, давая фору Ирке. Она почти вдвое массивнее меня, ее гневливый Лазарчук не задушит, как котенка.
– Что стоишь на пути, как паук-кровопийца? – с вызовом спросила Ирка, надвигаясь на капитана.
Ответить ей Лазарчук не успел. Из-за угла вывернул велосипедист, путь которого по злополучному проулку оказался недолгим. Объезжая решетку, небрежно брошенную мной посреди дороги, бедняга не заметил открытый люк, угодил в него передним колесом и, едва успев выкрикнуть короткое: «Мама!», шумно завалился в яму вместе со своим транспортным средством.
– Твою мать! – тоже упомянул родительницу Лазарчук. При этом он повернулся лицом к люку, а спиной к нам с Иркой. Воспользовавшись удобным случаем, я мышкой юркнула вдоль стены. Из ямы, в которой я совсем недавно тоже провела пару неприятных минут, доносились стоны и жалобное дребезжание. Насмотревшись любимого Масиного мультика про Буратино, я живо вообразила, будто в люке сидит печальный Пьеро, стеная, терзая струны лютни и уныло потряхивая бубном. Проявляя солидарность с новым узником, я склонилась над люком и спросила:
– Сударь, вы живы?
– Помогите! – воззвал потусторонний голос.
Над краем ямы показалось помятое велосипедное колесо. Подоспевший Лазарчук на пару с товарищем выдернули травмированный транспорт из люка.
– Я вижу, есть жертвы! – Серегин спутник, в котором я узнала белокурого стажера Петю, показал пальцем на заднее колесо, между сбежавшимися спицами которого застряла задавленная крыса.
– Фу-у! – охнула чувствительная Ирка и отпрыгнула подальше.
– Там еще и крыса была?! – воскликнула я, проникаясь настоящей ненавистью к гадкой Леле, обеспечившей мне нынче вечером нескучное времяпрепровождение в такой милой компании.
– Добр-рый вечер-р! – Над люком вскинулась голова в приплюснутом велосипедном шлеме. Действительно, настоящий театр кукол! Только в главной роли не Пьеро, а Петрушка.
– Добрый вечер? – удивленно повторил Лазарчук, одним длинным взглядом охватывая покалеченный велосипед и его владельца. – Дурик, ты кто такой?
– Это Сева Лосев, предводитель городских экстремалов, – представила я рыжего Петрушку собравшимся.
Сева благодарно улыбнулся мне и сказал:
– Извините, если помешал, но я почему-то не видел знака «Дорожные работы».
– Это потому, что знака, Сева, не было, – сообщила я, помогая парню выбраться из ямы.
Сева прихрамывал и был затейливо украшен сухими листьями и конфетными фантиками.
– Идти сможешь? – спросил его Лазарчук.
– Идти – да, а вот ехать – уже нет, – Сева с грустью оглядел помятый велик.
– Ну, так иди! – сказал грубый Лазарчук.
Потом он оглянулся на меня и добавил:
– И мы тоже пойдем.
– По этапу? – подсказала я.
Белокурый стажер Петя прыснул, но, поймав суровый взгляд капитана, скорчил злобную морду.
– Наш транспорт там, – Лазарчук показал на выход из тупика. – Девушки, прошу занять места в салоне. Ключи от «шестерки» отдайте Пете, он поедет за нами следом, как машина сопровождения.
Ирка послушно перебросила стажеру ключики, и мы зашагали к выходу на Белогвардейскую. Лазарчук топал следом, подгоняя нас, как пастух подопечных буренок. В молчании мы уселись в служебную машину, в молчании проехали четыре квартала до окружного УВД, в молчании проследовали в кабинет капитана и расселись на скрипучих стульях с вытертыми, как средневековые гобелены, сиденьями.
– А теперь, красавицы, рассказывайте! – велел Серега, припечатав по столу твердой ладонью.
И я рассказала ему все, что знала, и кое-что из того, о чем только догадывалась. Исповедь оказалась не столь долгой, как последовавшая за ней пауза. Зря я надеялась, что наш с капитаном разговор будет доверительно-дружеским – Лазарчук добросовестнейшим образом стал записывать все сказанное и чин- чином оформлять мои свидетельские показания!
– Можно забрать ключи от машины? – спросила Ирка.
Занятый делом, Лазарчук не ответил, и я сцапала со стола Иркины ключики, принесенные Петей. Потом испытующе посмотрела на взъерошенную макушку капитана, который марал чернилами второй лист бумаги, опустила руку под стул и пальчиками осторожно приподняла над полом край Иркиной длинной юбки.
– Это еще зачем? – шепотом спросила подруга, опуская глаза.
На полу под моим стулом стоял старомодный электрический чайник на длинном шнуре, раздваивающемся электрической вилкой. Гипнотизируя взглядом пишущего Лазарчука, ногой я аккуратно передвинула чайник ближе к Ирке, потом затолкала под ее стул длинный шнур и накрыла все подружкиной юбкой.
– Ну, так меня еще никто не оскорблял! – шепотом возмутилась Ирка. – И кто я после этого? Баба на чайнике?
– Что? – Серега поднял голову.
– Сереженька, ты не дашь нам кофе или чаю? – просительно улыбнулась я. – Мы так замерзли, устали и перенервничали!
– Включи чайник. – Лазарчук мотнул головой и одновременно достал из ящика своего стола два пакетика растворимого кофе.
– Какой чайник? – вполне натурально удивилась я.
Лазарчук приподнялся на стуле и устремил острый взор в наш угол.
– Вот сволочи, опять чайник сперли! – с досадой сказал он, откладывая в сторону ручку. – Я сейчас.
Провожаемый нашими милыми улыбками, капитан выбрался из-за стола и вышел из кабинета. Я немедленно подскочила к окну, нашла глазами Иркину «шестерку» и побежала к двери, на ходу коротко бросив подруге:
– За мной!
От души надеясь не встретить в коридоре Лазарчука и придерживая шаг, чтобы не вызвать подозрений у дежурного на входе, мы миновали вереницу обшарпанных кабинетных дверей и выскочили на крыльцо.
– А теперь куда? – задыхаясь, спросила Ирка.
Я ловко открыла машину и ответила, уже устраиваясь за рулем:
– Спасать жизнь одному глупому негодяю.
– А надо ли? – усомнилась подруга.
– Если не мы, то кто же? – с пафосом провозгласила я, поворачивая ключ в замке зажигания. Включила заднюю передачу и оглянулась. «Шестерка» задом выплыла на дорогу.
– А негодяй, которого мы будем спасать, имеет отношение к этому делу? – спросила Ирка.
Я кивнула.
– Тогда почему нельзя было доверить заботу о нем ментам? – Ирка кивнула на здание УВД.
В ярко освещенном окне покинутого нами кабинета металась темная фигура с жестикуляцией Отелло и Раскольникова.
– Боюсь, не успеют. – Я переключила скорость, плавно развернула машину, ободряюще подмигнула подруге, и мы поехали. – Они же сначала должны убедиться, что человеку грозит опасность, потом найти желание и возможность ему помочь, да еще согласовать свои действия с начальством... Нет, лучше мы сами.
– Сами с усами, – пробормотала Ирка.
– Насчет усов – это хорошая мысль! – обрадовалась я.
Мое представление о том, что мы будем делать дальше, стало отчетливее.
– Свернем на Самолетную – нам нужно ее пересечение с улицей Дедушкина. Желтый дом на углу, – сообщила я Ирке.
– Желтый дом... Звучит многообещающе. Еще одна психушка, что ли? – насторожилась подруга.
– Можно и так сказать, – усмехнулась я. – Хозяйка дома – старушка с легким прибабахом. Нельзя
