смогла бы найти только из парадного фойе.
— Где гардероб, не подскажете? — спросила я пробегающую мимо деву в развевающихся зеленых лохмах.
— Чей? — рассеянно спросила она и, не дождавшись ответа, умчалась на сцену.
— Кто это был? — кивнув на закрывшуюся дверь, спросила любознательная Трошкина.
— Кикимора болотная! — сердито ответила я. — С поправкой на древнегреческий колорит — либо дриада в листьях, либо наяда в водорослях.
Из-за поворота выскочил шустрый юноша с позолоченной лирой. Болезненно звякнув этническим струнным инструментом о дверной косяк, он тоже унесся на сцену. Я даже не успела выговорить вопрос:
— Скажите, где…
— А это, наверное, был Орфей! — сказала Трошкина, по-детски радуясь собственной догадливости. — Ой, а это кто же? Такой костюмчик необычный…
Я повернула голову, увидела грузную пожилую женщину в синем халате с веником под мышкой и тоже обрадовалась:
— А это, Алка, самый нужный нам человек — техничка!
— Девки, не вздумайте тут курить! — сурово сказал Синий Халат, неправильно истолковав наше с Алкой присутствие в коридоре. — С сигаретами идите на крыльцо, а не то я Тупиковскому пожалуюсь, он вас живо даже из статисток разжалует!
— Добрый вечер, не волнуйтесь, мы некурящие! — сказала я строгой техничке. — Нам бы в гардероб пройти. Я там позавчера свой плащ оставила, очень хотелось бы получить его обратно.
— В костюмерную ступайте, — посоветовал Синий Халат, потыкав большим пальцем через плечо. — У нас порядок такой: что забытое через сутки не забирается, то все в костюмерную уходит. Это же театр, тут потребность в одеже постоянная, а бюджет маленький. Потому — всякая вещь на что-нибудь может сгодиться!
— Так что не удивляйся, если увидишь Колдунью Гекубу в моем черном шелковом плаще от Дольче Габбана! — уже на бегу предостерегла я пугливую Трошкину.
Я резвой рысью понеслась по бесконечно длинному коридору мимо вереницы открытых и закрытых дверей. Алка, по-женски сочувствующая мне в утрате дольчегаббановского плащика, старалась не отстать, но не могла побороть природное любопытство и засматривалась в каждую открытую дверь. А потом большими прыжками догоняла меня и взахлеб докладывала:
— Там такие парики, ты не представляешь: косы, как канаты, метра по два, хоть вешайся на них!
— И повешусь, если мне плащ не вернут! — пообещала я, не останавливаясь.
— Там девчонкам косметику принесли, весь стол образцами завален, может, тоже посмотрим? — не унималась Трошкина. — Мне как раз тушь нужна!
— А мне плащ!
Я ускорила шаг, и Алка снова потерялась за кормой, но очень быстро догнала меня со словами:
— Слушай, Инка, я могу ошибаться, но, по-моему, там твой…
— Плащ?! — я затормозила.
— Нет…
— Тогда вперед!
— Но это твой…
И в этот момент я увидела свой плащ. Его держала на распяленных руках седовласая дама с прической и взглядом директрисы женской гимназии. Созерцая мой бедный плащик с недобрым прищуром, она приговаривала:
— Для Бэтмена нашего длинноват будет, гм… Маш, а кто заявлен на роль Предводителя Гоблинов в «Сагах Средиземья»?
— Во, блин, гоблин! — ахнула я.
Мысль о том, что мой чудесный плащик уйдет в секонд-хенд для черных сил Средиземья, вызвала у меня бурный приступ негодования.
— Не-е-ет! — вскричала я, врываясь в кабинет с топотом и протестующим ржанием эльфийской конницы. — Это мой плащ! Отдайте немедленно!
— А чем вы докажете, что он ваш? — благодетельница гоблинов крепко вцепилась в шелковый рукав.
Доказательством послужила мамулина длиннохвостая расческа, благополучно залежавшаяся в кармане плаща. С ее помощью я защитила свое добро от посягательств темных сил и от греха подальше поскорее покинула костюмерную.
— С этой театральной публикой держи ухо востро! — сетовала Трошкина, прикрывая нас с плащом с тыла на случай вражеской вылазки. — Я прямо удивляюсь, какие тут бессовестные люди!
— Какие люди! — эхом повторила я, сбившись с шага при виде очень знакомой фигуры.
Впереди, словно торопясь убежать от нас, быстро и без оглядки шагал самозваный мачо Алехандро!
— Алка, смотри, это не Саша? — спросила я Трошкину, не вполне доверяя собственным глазам.
Мало ли, вдруг интересный парень начал мне мерещиться?
— Майор Романов из Западного УВД? — уточнила подружка. — Он самый! Да я же говорила, что видела его в одном из кабинетов, а ты меня и слушать не стала, все твердила: «Вперед, вперед!»
— Вперед! — повторила я и побежала.
Я не верю в простые совпадения. По моему твердому убеждению, все, что происходит с нами, не случайно. Возможно, это влияние мамули-писательницы, но у меня есть ощущение, что наша жизнь — это огромный, сложный, но стройный сценарий. Все, что ни делается, имеет смысл и цель. И если мужчина появляется в моей жизни в третий раз, значит, это для чего-нибудь нужно.
«Короче, хватит подводить философскую базу под свой амурный интерес! — подстегнул меня внутренний голос. — Нравится тебе парень — хватай его, а там разберешься!»
Увы, настичь отступающего Алехандро мне не удалось. Нас разделяло не более пяти метров, когда в распахнувшуюся дверь со сцены повалила толпа раскрасневшихся девиц в трико и чешках. Мы с Алкой на несколько минут застряли в плотном встречном потоке, а когда выбрались — мачо уже исчез.
— На выход! — скомандовала я, подныривая под ограждение рядом с турникетом.
Со стоянки у служебного хода как раз отчалил автомобиль. В темноте я не смогла разглядеть его как следует, но это совершенно точно был джип.
— Как жаль, что Саша уехал, не подождав нас! Теперь придется вызывать такси! — вздохнула у меня под ухом простодушная Трошкина.
— Ты думаешь, мы догоняли его, чтобы напроситься в попутчицы? — фыркнула я.
— Разве нет? — удивилась Алка. — А зачем тогда?
Ответа для нее у меня не было, зато имелись свои вопросы. Рядом с опускающимся шлагбаумом автостоянки я увидела дедушку в тулупе — типичного сторожа — и направилась прямиком к нему. Верная Трошкина увязалась за мной.
— Добрый вечер, моя фамилия Кузнецова, я из комитета по культуре, — соврала я, показав сторожу одну из мамулиных визиток. — Не подскажете, кто это сейчас на джипе уехал? Случайно не режиссер Тупиковский?
— Да что вы, милочка, какой джип? У Тупиковского «девятка», — басовито хохотнул дед. — Это бизнесмен к нам по рекламным делам приезжал. У наших-то театральных дорогих машин не водится, заработки не те. У директора, правда, «Мазда», да у бухгалтера «Хонда», а прочие на чем попроще катаются. Вот как Борюсик — на скутере!
Тут дедок сделал паузу, чтобы приподнять шлагбаум и выпустить со стоянки упомянутый транспорт. Я терпеливо ждала продолжения, надеясь узнать что-нибудь полезное.
— У нас в основном «Жигули», «Москвичи», мотоциклы и велосипеды, — заключил дед. — Ну, и такси. А приму Любичевскую хахаль на машине с водителем отправляет.
Чужие хахали меня не интересовали. Мы с Алкой вернулись на крылечко, и я достала мобильник, чтобы вызвать такси, а Трошкина подумала вслух:
