– Еще маме с папой позвонят, а те свою глупую деточку немедленно выручат и в город увезут, в доме запрут, окружат таким вниманием, что муха не пролетит! – застращала Нюню Тяпа. – Все правильно, в нашем случае единственным источником информации может быть Интернет, а доступный Интернет в поселке есть только в игровом клубе. То есть как ни крути, а во «Флориду» все равно идти придется.
Нюня молчала: вынужденно признала Тяпину правоту.
– Чувствую, меня ждет еще один незабываемый вечер! – Я страдальчески вздохнула, но в глубине души (на территории, контролируемой Нюней!) ощутила волнение, не лишенное приятности. Похоже, моя тихоня постепенно меняет нрав.
Увы, желанная нирвана по-прежнему была от меня бесконечно далека, но зато процесс познания самой себя двигался вперед семимильными шагами.
Глава 10
Полюбите нас черненькими
К обеду я опоздала, и вредная толстуха Файка, работающая у тети Люси кухаркой, оставила меня без первого.
– Кто хочет борщ есть, тот вовремя приходит! – ворчала она, заглядывая в большую кастрюлю, от которой шел могучий дух кислой капусты.
Толстая баба закрыла от меня кастрюлю своей спиной, но я подозревала, что борща там плещется еще немало, просто Файка, по своему обыкновению, зажимает порции, чтобы отнести побольше еды своим свиньям. Впрочем, борщ с квашеной капустой никогда не относился к числу моих любимых блюд, поэтому я примирительно сказала:
– Да бог с ним, с борщом. Давай второе.
Файка не подобрела и высказалась в том смысле, что тот, кто хочет второе, не должен сильно отставать от того, кто имеет виды на первое. Короче, все кормящиеся должны сбегаться к столу строго по сигналу, а опоздавшие имеют право только на соль, перец и горчицу. Я так поняла, что эти бонусы Файкиных свиней не интересуют.
– Забудь про второе! Я согласна на чай с булочкой! – сказала я, уже начиная сердиться.
Файка оценила мою интонацию, отчетливо тяготеющую к скандальности, и не сказала, что на чай с булками неоспоримых прав не имеют даже пунктуальные потребители первого и второго. Она молча налила мне большую плошку теплой бурой жижи, которая отчетливо пахла сырым сеном, но зато была очень сладкой, и накрыла чашку сверху большим, как крестьянский лапоть, пирожком. На третье мне был выдан укоризненный взгляд, вызвавший у меня чувство вины за то, что я объела бедных хрюшек.
Кое-как подкрепив силы, я в обход тети Люси, которая вполне могла возжелать дать мне какое-нибудь задание, шмыгнула в свой курятник и бухнулась там в койку. Спать не особенно хотелось, но я решила, что должна дать отдых своим мозгам. Мне казалось, что скрежет, которым сопровождается их напряженная работа, заглушает даже стрекотание цикад.
Я лежала, закинув руки за голову, рассеянно рассматривала трещинки на потолке и удрученно думала, что сыщица из меня никудышная. Третий день я, как курочка по зернышку, собираю информацию, уже сыта ею по горло, а до сих пор не понимаю, что за карусель завертелась в нашем приморском поселке.
Детективные романы, которые я во множестве читала в юности, оставили у меня впечатление, будто настоящие сыщики постигают истину как-то вдруг, одномоментно. То есть сначала они долго ходят вокруг да около хладного трупа, бесстрастно и с отменной вежливостью расспрашивают нервничающих свидетелей, потом несуетно любуются закатами, курят трубку или пиликают на скрипочке, а затем, неожиданно оборвав музыкальный пассаж на верхнем фа, радостно объявляют: «Итак, мне все ясно!»
Мне не было ясно ничего. Я казалась себе такой тупицей, рядом с которой недалекий доктор Ватсон показался бы почетным членом Клуба знатоков, а простофиля капитан Гастингс – обладателем целого выводка Хрустальных сов. В приступе самоедства я назвала себя дубиной стоеросовой, сама на себя обиделась, уснула в слезах и увидела во сне мистера Шерлока Холмса. Утратив хваленую британскую невозмутимость, великий сыщик со второго этажа знаменитого дома на Бейкер-стрит запустил в меня своей скрипочкой и совершенно по-русски проорал, что все бабы – дуры. К чему бы это?
От английского джентльмена я такого не ожидала, и по пробуждении моим первым чувством была обида, а первой мыслью, высказанной вслух: «Может, мужской шовинизм пришел в Россию из Англии?» Сонька, услышав этот вопрос, не замедлила возразить, что мужской шовинизм не мог прийти к нам ни из Англии, ни откуда бы то ни было еще по той простой причине, что он никогда от нас не уходил.
– Думаешь, у нас и матриархата не было? – из любопытства я копнула в глубь веков.
– Какой матриархат, ты что? Разве ж наши мужики допустили бы, чтобы бабы имели все права запрещать им водку жрать и бока пролеживать? – сердито огрызнулась Софи.
То есть матриархата, по ее версии, у нас не было вовсе, а водка была всегда, от начала времен. Я тут же представила себе волосатых неандертальцев в потертых звериных шкурах, соображающих «на троих» под закопченными сводами пещерки, и нашла, что эта картинка не сильно отличается от той, которую можно подсмотреть у открытых ворот какого-нибудь гаража.
Ох! Гаражи! Который день собираюсь наведаться туда по детективной нужде и все время отвлекаюсь на что-то другое. Может, именно за эту бабью дурость ругал меня Холмс? Мысленно я торжественно пообещала сыщику-наставнику исправиться и вылезла из койки.
Пока я спала, у Софи и Левика с Вовиком закончился рабочий день, они вернулись в курятник и теперь отдыхали перед ужином – каждый в своей манере. Сонька с детской радостью раскачивалась вверх-вниз в продавленной сетке кровати, которая издавала душераздирающие скрипучие стоны. Это мучительное для слуха занятие Софи считает физкультурным и приравнивает к массажу задней поверхности бедер. Тяпа моя после пяти минут вынужденного присутствия в импровизированном массажном кабинете дико звереет и порывается разгладить Сонькин целлюлит солдатским ремнем с массивной пряжкой. Левик с Вовиком деликатно помалкивают и заглушают визги мучимой Сонькой кровати громкой музыкой. И, скажу я вам, сочетание непристойных пружинных скрипов с романтическими руладами Баскова – это нечто!
– Мальчики! – проорала я, ступив на лестницу и задрав голову к потолку. – К вам можно? Вы там в приличном виде?
– Мы сейчас топлес и без макияжа, но ты можешь войти! – донеслось сверху.
Мимоходом скроив страшную рожу подпрыгивающей в койке Софи, я поднялась по ступенькам на второй этаж. В голубятне было ненамного тише, чем у нас, но зато имелось на что посмотреть. Вовик в полотенечном саронге, не скрывающем красоты и изящества его юного мускулистого торса, восседал на табуретке перед зеркалом. Левик в прелестных красных стрингах стоял за его спиной, неутомимо оглаживая массажной щеткой длинные локоны друга. Собственные белокурые волосы Левика уже были накручены на крупные бигуди. Парикмахерские труды мальчики сопровождали беседой на животрепещущую тему: за что наша хозяйка ополчилась на своего внука Экстремальчика. Левик с Вовиком любят бескорыстно поглазеть на этого спортивного юношу, но домогаться его они никогда не решались, опасаясь прогневить тетю Люсю. Однако позавчера ситуация изменилась. Оказывается, я пропустила важное событие из жизни нашего двора: наследный принц Гера впал в немилость и был отправлен суровой бабушкой в ссылку! В связи с этим Левик и Вовик надеялись, что впредь тетя Люся ослабит оборону вокруг соблазнительного юноши. Впрочем, проверить это предположение можно только в том случае, если Гера вернется в поселок.
– Мальчики! – сказала я, прослушав историю исчезновения прелестного Геры вполуха. – Помогите мне, пожалуйста! Я хочу превратиться в другого человека.
– Правильно, Танюшка! – Вовик попытался одобрительно кивнуть, но Левик крепко держал его за волосы. – Нельзя ждать милостей от природы! Я дам тебе адресок одной очень хорошей клиники. Там из разной ерунды выкраивают такие пенисы – просто загляденье!
– А из тебя восхитительный парниша получится! – Левик взглянул на меня с новым интересом.
– Не засматривайся! – ревниво сказал Вовик и шлепнул милого друга по задней поверхности бедра, гладкость и стройность которого приводили в отчаяние завистливую Софи.
– Мальчики, вы меня не поняли! – Я нервно хихикнула. – Я не планирую делать операцию по смене пола, мои запросы гораздо скромнее. Мне нужно всего на один вечер стать совершенно неузнаваемой, просто другим человеком…
Левик продолжал смотреть на меня нежным затуманенным взором, и я поспешно добавила:
– Женского пола!
