одинокой сосной обустроено место для пикника, мне Антон сказал!
Я кивнула:
— Значит, они сделали привал, и Икс отправил Игрека вперед — разворачивать бутерброды или чистить крутые яйца, не знаю, что за снедь они взяли с собой…
— А я знаю! — снова гордо сказал Колян. — Они ели бутерброды с лососиной, Антон видел на столе полоски рыбьей шкуры!
— Да, неплохо, — кивнула я.
— Точно, я бы тоже не отказался от красной рыбки! — завистливо вздохнул Колян.
— Неплохо придумано! — объяснила я свою предыдущую реплику, проигнорировав жалобный тон проголодавшегося супруга. — Игрек с провиантом ушел вперед, а Икс немного задержался и привел в негодность квадроцикл.
— Каким же образом? — поднял бровь недоверчивый рыжий опер.
— Простым и гениальным! Насыпал в бензобак сахарный песок!
Лазарчук и рыжий переглянулись. Востроносый опер продолжал смотреть на меня, как мне показалось, без одобрения, но с растущим интересом. Примерно так ученый-микробиолог мог смотреть на незнакомый ему вирус. Я поспешила объяснить проявленную осведомленность:
— Про сахар в бензобаке мне сказал Анатолий. А насчет всего остального я сама догадалась! Вот что было дальше: закончив короткую трапезу на свежем воздухе, Икс и Игрек вернулись к своему квадроциклу, но он не завелся. Поняв, что машина сломалась, Икс и Игрек решили спуститься с горы по ледяному желобу.
— Наверное, на привале они не только ели, но и пили? — предположила Ирка. — Если эти Икс и Игрек те самые люди, о которых я думаю, то на трезвую голову они бы на такую авантюру не пошли!
Я вопросительно посмотрела на Коляна.
— Точно, пили, Антон видел там пустую коньячную бутылку, — угадав, чего я от него жду, сообщил супруг. — Не поллитровку, а маленькую плоскую фляжку.
— Человек, который выпил примерно стакан крепкого спиртного, легко поддался на уговоры совершить рискованный спуск, — резюмировала я. — Икс и Игрек поднялись на вершину, и там тот из них, кто совсем не пил крепкого спиртного, ударил своего хмельного спутника по голове. Камнем, я полагаю. Б-52 не зря также называют Лысой горой, мне говорили, что вершина совершенно голая, снег оттуда сдувает, так что камней там должно быть немало. Хотя Икс весьма предусмотрителен, с него сталось бы и с собой что- нибудь подходящее принести. В любом случае, орудие преступления осталось где-то на горе.
— Гора большая, — задумчиво заметил востроносый.
— И снежок понемногу всю ночь сыпался, так что роковой камень найти будет трудновато, — подхватила я. — Зато вполне реально отыскать на спуске вблизи ледяного желоба веревку.
— Какую еще веревку? — нахмурилась Ирка.
— Скорее всего, веревочную скакалку. Ту самую, которую Икс использовал, чтобы заставить скатиться по желобу убитого Игрека! Привязал его за ногу и сдернул вслед за собой с горы, как салазки на веревочке!
— Скользящий узел? — быстро спросил Лазарчук.
Я кивнула:
— Она все лето отиралась на яхте, наверняка научилась управляться с веревками.
— Минуточку! — с претензией вскричала Ирка. — Она? Ты сказала — она? Кто — она?
— Конечно, она! Ты разве до сих пор не поняла, о ком речь? В нашем случае Икс не мистер, а миссис!
— Парни, давайте прогуляемся на знаменитую гору, — спрыгнув с подоконника, деловито предложил Лазарчук.
Он и рыжий быстро вышли из комнаты, востроносый, поспешно собрав бумаги, тоже удалился. Мы остались вчетвером. Мася, равнодушный к детективам, шебуршал за занавеской, Колян сочувственно смотрел на Ирку, а та уставилась на меня бараньими глазами.
— Вспомни, Масяня доложил нам, что она посолила снег, — мягко сказала я. — Не солила она его, а, наоборот, сахаром посыпала! Вытряхнула на снег остатки песка, не поместившегося в бензобак квадроцикла! Разумеется, она думала, что ее никто не видит, она же не знала, что Мася играет с биноклем!
— Погоди-погоди! Ты что, про Катьку говоришь?! — ахнула Ирка. — Так это она Иксиха?!
— Ну, а кто же? Конечно, она! — подтвердила я. — Отчаянная женщина! Чтобы решиться на безумный спуск, будучи в положении, надо совершенно не дорожить своим здоровьем!
— Да, я ошибался, когда говорил, что она немного странная, — запоздало признал свою неправоту Колян. — Иришка была права, эта Катерина просто чокнутая!
— Суд учтет это обстоятельство, — вставила я.
— Правильно говорят, что опасные сумасшедшие невероятно хитры! — продолжал ужасаться Колян. — Надо быть сущим психом, чтобы придумать такой дьявольский план!
Тут он осекся, искоса посмотрел на меня и боязливо спросил:
— Кыся, а ты-то как до всего этого додумалась?
— Не бойся, я не свихнулась. Наоборот, проявила ум и сообразительность и использовала подсказку, — самодовольно хмыкнула я. — Я догадалась, что означала та Катькина надпись на стекле!
— Про Бориса, пять Галин и загадочное «ха»? — оживился муж. — Так что же это было?
— Это был своеобразный протокол о намерениях! — объяснила я. — Тем вечером Катерина, прячась на подоконнике, составляла план убийства Тараскина. Задумавшись, она машинально написала на стекле название горы, которой в ее плане отводилась решающая роль. «Бэ пятьдесят два», а не «бэ пять гэ», вот что она вывела, просто я приняла двойку за прописную букву «гэ».
— В той шифровке были еще «эф» вначале и плюс и «ха» в конце! — напомнил Колян.
— Плюс и косой крест! — поправила я его, гордясь своей сообразительностью. — Катька решала задачку, как шахматную, и машинально зафиксировала победный ход: Ферзь — латинская «Эф» — идет на Бэ пятьдесят два — шах и мат!
— В шахматах ферзь — самая мощная и подвижная фигура, так? — припомнил Колян. — По-другому ее еще называют королевой.
— Катькина роль, — кивнула я. — А королем, который получил мат от ферзя-королевы, был Тараскин.
Мы замолчали, и в наступившей тишине услышали недоверчивое бормотание Ирки.
— Катька убила Вадима? — бубнила она. — Она его убила, мерзавца такого… Ну и правильно сделала! Отомстила и за отца, и за возлюбленного, и за свою собственную сломанную судьбу!
Голос подруги окреп и зазвенел, глаза засверкали, и искрящийся слезой взгляд уперся мне в лоб, как двустволка:
— Как ты могла! — возмущенно сказала Ирка. — Такого я от тебя не ожидала! Зачем ты все рассказала ментам? Если бы не ты, это могло сойти за несчастный случай!
— Да я…
Разгневанная подруга не желала слышать никаких оправданий и объяснений.
— Ты так заигралась в детектива, что перестала видеть за значками шифровок живых людей! — запальчиво упрекнула она меня.
— Живых и мертвых! — справедливости ради напомнила я.
— Ты выдала бедную Катьку! — со слезами в голосе воскликнула Ирка. — Никогда тебе этого не прощу!
С этими словами она сорвалась со стула и убежала, громко хлопнув дверью. С вытянувшейся физиономией я стояла посреди комнаты и слушала удаляющийся топот насмерть обиженной подруги. Вот те на! Никогда прежде мы с Иркой не ссорились!
— Не огорчайся, Кыся! — утешая меня, сказал Колян. — Иришка немного остынет и поймет, что ты совершила сознательный гражданский поступок.
— Да ни фига подобного! — горько усмехнулась я. — Если ты хочешь знать всю правду, то я…
Сделать еще одно сенсационное признание мне помешал телефонный звонок.
— Да! — сердито рявкнула я в трубку мобильника, выплескивая накопившуюся злость.
