– Или уже явились, или явятся вскоре. – Я влетела в лифт и вонзила палец в кнопку с цифрой «1», едва не придавив замешкавшуюся подружку сдвигающимися дверцами. – Визит в больницу к нумизмату откладывается. Едем домой.
– Устроим засаду?
– Если там уже не засела та гадина.
– Тогда мы возьмем квартиру штурмом! – Моя могучая подруженька поиграла мускулами.
– Зачем – штурмом? У тебя же есть запасные ключи, – напомнила я, воздержавшись от демонстрации весьма скромных бицепсов.
Ключи пригодились, а мускульная сила – нет. Мы прибыли на место целого ряда преступлений первыми, опередив похитителя или похитительницу ключей, на что я вообще-то перестала надеяться еще в такси: мы потеряли почти двадцать минут, объезжая некстати возникшую гигантскую пробку в центре города.
«Авторадио», которое слушал наш водитель, объяснило неплановый коллапс реакцией правоохранительных структур на анонимное сообщение о том, что площадь Революции заминирована. Площадь немедленно оцепили, из расположенных на ней зданий мэрии, банка и Краевого Драматического театра выгнали людей, движение по центральной улице перекрыли – все, как обычно в таких ситуациях. Масса народу провела время нескучно, и мы с подругой тоже понервничали, но не из-за того, что страшились террористического акта, а потому что боялись не поспеть за похитителем ключей.
Ничего, успели! Ирка немедленно промчалась по квартире, стаскивая в прихожую предметы, наиболее пригодные, с ее точки зрения, для вооружения засадного полка. В ранг оружия ближнего боя были возведены деревянная скалка, все та же многофункциональная швабра и детская резиновая скакалка, которую подружка ловко свернула в подобие ямщицкого кнута. Чугунную сковородку она, подумав, отвергла, поскольку на нее произвело слишком большое впечатление то поистине смертоносное мастерство владения этим предметом, которое Рыжая Очковая Гадина проявила в квартире нумизмата Костина.
– Не будем фехтовать на сковородках, – согласилась я.
Меня почему-то больше заботила защита, чем нападение. Я не забыла, что нас уже однажды штурмовали с пистолетом, пусть всего лишь травматическим, и считала правильным противопоставить хоть что-нибудь стрелковому оружию.
– Нужны доспехи, – согласилась Ирка.
Доспехи себе мы подобрали на Масином складе игрушек. Там можно было найти буквально что угодно, хоть черта лысого. Я надела надувной жилет для плаванья, поверх него – подбитую плотным поролоном хоккейную фуфайку в цветах «Спартака», а Ирка приспособила как нагрудный панцирь круглый щит, сделанный из крышки от старого цинкового бака для кипячения белья.
Перед Новым годом я до глубины души поразила знакомого автомеханика, попросив его отрихтовать эту самую крышку под боевой щит. Над оригинальным заказом хохотала вся автомастерская, зато мой ребенок в роли доблестного рыцаря Айвенго имел на школьном карнавале феерический успех.
– Осталось придумать сигнальную систему, – сказала подруга, закрепив щит Айвенго на своем организме с помощью широкой бельевой резинки и прихватив вместо меча Айвенго деревянную скалку с расписной «семеновской» ручкой. – Что-то такое, что оповестит нас о приближении врага, но не заставит его насторожиться…
– То есть противопехотные мины и растяжки из рыболовной лески с бубенцами не годятся? – уточнила я. – А как насчет арахисовой скорлупы под ковриком? Она затрещит под пятой оккупанта – будь здоров!
– Отличная идея! – вскричала подруга и с первоклассным боевым задором лично слопала пригоршню орехов.
Потом мы щедро насыпали сигнальных скорлупок под коврик для вытирания ног, притащили в прихожую табуретки и сели на них по обе стороны входной двери – две очень странные фигуры, натуральные персонажи бредового сна.
Сначала мы сидели в тишине, нарушаемой только сдвоенным сопением. Потом нам сделалось скучно, я сбегала в кухню и включила там телевизор, развернув его на холодильнике экраном к двери.
Стало веселее. Телевизор негромко бубнил, создавая вполне умиротворяющий фоновый шум, вряд ли способный спугнуть решительного врага. Ирка с детским интересом созерцала дотоле неведомую ей программу «Третий глаз», я совмещала приятное с полезным – развлекалась и одновременно контролировала наш эфир.
На экране Настасья Круглова беседовала с дамой, подписанной в титрах простенько и со вкусом: «Черно-белая ведьма Роксолана». У черно-белой ведьмы были изумительные зеленые линзы с вертикальным кошачьим зрачком, длинные волосы гречишным веником и обернутое в домотканое полотно сухое жилистое тело, похожее на выбеленную солнцем речную корягу.
Черно-белая ведьма призывала телезрителей не стесняться использовать для коммуникаций с ней лично и далее по дистанции со всемогущими духами самые современные средства связи. На магические услуги по телефону, «аське» и скайпу продвинутая ведьма давала клиентам десятипроцентную скидку, а оплату принимала по безналичному расчету через платежную систему Яндекс. деньги в рублях и валюте по курсу.
– Ха! – сказала, не поддавшись на уговоры черно-белой ведьмы, пуленепробиваемая телезрительница Ирина Максимова. – Да за десять тысяч рублей можно снять венец безбрачия вообще без всяких обрядов. Достаточно сложить деньги веером, выйти вечерком к общежитию бедных студентов и покричать: «Хочу замуж, за штампик в паспорте плачу триста долларов наличными!»
– Хочешь замуж – спроси меня как! – захихикала я.
Настя Круглова с экрана подарила нам манящую русалочью улыбку и томно пообещала вернуться к увлекательному разговору сразу после рекламы. И вместо обернутой в неотбеленную холстину коряги в телевизоре показались дивной красоты и длины женские ножки, расположившиеся по диагонали – чтобы больше поместилось.
Ножки немножко побрыкались – диктор за кадром мягким вельветовым голосом похвалил колготки – и исчезли, уступив место любительской фотографии постбальзаковской девушки с лучистыми морщинками у глаз и длинными льняными волосами. Не эротичный вельветовый, а скучный посконно-домотканый голос все той же Настасьи Кругловой озвучил за кадром объявление о том, что крайне обеспокоенные родственники разыскивают пропавшую гражданку Ульянцеву Миладу Юрьевну.
Я встала с табуретки, подошла к телевизору, рассмотрела на экране моложавую ладушку-Миладушку, загулявшую красавицу пятидесяти двух лет, и сказала:
– Интересное кино! Это же Ада, моя соседка по палате! Я ее видела сегодня в клинике, никуда она не пропала!
И тут за дверью на площадке громко хрустнуло. Сработала тревожная арахисовая сигнализация!
Доблестная рыцарша Ирка сделала огромные глаза и завертела свободной от скалки Айвенго рукой, призывая меня срочно вернуться в засаду на табуретку.
Я на цыпочках проскакала на свое место, подхватила поставленную в угол швабру и замерла, напряженно косясь на дверь. По спине, укрытой двойной попоной надувного жилета и стеганой хоккейной фуфайки, побежали мурашки.
Старый – что малый.
Пострадавшая при встрече с Помидорным Киллером бабушка Хлопова Тамара Макаровна, вместо того, чтобы поостеречься и дополнительно повысить бдительность, с детской радостью привечала нежданых- незваных гостей.
Гости пришли в одиннадцатом часу утра. В это смутное время заслуженной пенсионерке с безупречным пролетарским происхождением обедать было рано, а повторно завтракать – совестно. Заранее жалея себя, Тамара Макаровна уже потянулась за газетой с наполовину разгаданным особо трудным кроссвордом, и тут в дверь позвонили.
Нога в высоком гипсовом валенке не позволяла обрадовавшейся развлечению старушке развить хорошую скорость, но она громко кричала по пути в прихожую:
– Иду, иду! Сейчас, сейчас!
Чтобы, значит, случайные гости не ушли, не дождавшись, пока им откроют.
На лестничной площадке примерно в метре от двери, стесняясь попирать ногами стопроцентный хенд- мейд пестрого коврика из ситцевых жгутиков, топтались двое: представительный мужчина средних лет и
