Противоречия: Собрание стихотворений

VI. «Ночная улица прекрасна и ужасна…»

Ночная улица прекрасна и ужасна.

Змеей ползет толпы многоголовый гад,
И неестественно, победно-нагло, ясно
Шары огромные бестрепетно горят.
Толпа, как целое, свои слова сливает
В пчелино-общий гул, идущий до небес,
На перекрестках вдруг шумливо разбухает,
Тасуется с другим течением вразрез;
Летят стальных жуков рокочущие стаи,
С глазами круглыми, пронзающими ночь;
Как ящики с людьми, звенящие трамваи
Глотают, носятся, выкидывают прочь…
И оттого, что свет из мрака вырывает
То неприятный взгляд, то скалящийся рот,
И каждое лицо мгновенно исчезает,
И это всё шумит и всё ползет, ползет,
Мне кажется, что я на странном маскараде
Мильярдов мертвецов при сказочных огнях,
И, сразу потонув в неисчислимом стаде,
Я чувствую лишь страх, бездонный, дикий страх!

А окна лавок их! Огромнейшие рамы
Бесстыдны, холодны и залиты огнем…
Хрусталь сверкающий, блестящие рекламы
И кукла с вежливым, безжизненным лицом…
И, сжав в отчаяньи и ненависти губы,
Я, ледяной, иду, расправив плечи, грудь!..
Я сам уж часть толпы, я сам оскалил зубы
И, хищный, я шепчу: пусть тронет кто-нибудь!..

VII. «Но, возвращаясь вновь, по поздним и пустынным…»

Но, возвращаясь вновь, по поздним и пустынным,
Широким улицам в свой одинокий дом,
Я предаюсь мечтам, как путь мой, ровным, длинным,
Безбрежным, правильным… Я думаю о всем.
Я создаю роман во вкусе Вальтер-Скотта
Иль констатирую, что было в этом дне,
Иль вспоминаю кисть то Мемлинга, то Джотто
И нахожу в них дух, родной и близкий мне.
Но чаще мысль моя уходит в глубь загадки:
Зачем, когда наш мир прекрасен и велик,
Мы так трусливы, злы, так мелочны и гадки,
Зачем повсюду шум, повсюду тупость, крик?

Чего они хотят? Урвать в свое мгновенье
Аплодисмент, покой иль даже, даже чин!
Какой фантом, мираж – исканье наслажденья!
Иль их теории – причины всех причин…
И часта я хочу внушить себе терпимость:
Всё то, что в мире есть – всё создано Творцом.
И предо мной встает Всего Необходимость,
Вся стройность Космоса, в котором мы живем.

Творец… Творец… Творец… Но разве не насмешка
Пред Целью Общею все цели нас, людей?
Вся наша суета с сознанием – ты пешка
Уж в предначертанном стремлении вещей?
И часто мыслю я, что если бы задачу
Мне задал кто-нибудь – изобразить Творца –
Что б я нарисовал? Я не смеюсь, не плачу,
Я понимаю всё под знаком – нет конца,
Так вот я, умница, что я бы по дорогам
Поставить мог взамен часовенек Христа?
Я отвечаю – Бог рисуется мне Богом
Жестоким и большим, как неба пустота.
И если б я хотел молиться, быть послушным,
Я б создал идола, обжорливым, тупым,
Я сделал бы его огромным, равнодушным,
Ужасно-правильным, холодным и слепым.
Я создал бы его в лучах надменной славы,
Он был бы с волею, но был бы горд и мертв…
Да, дикари, они, конечно, были правы:
Не Кветцалкотль ли он, живущий кровью жертв?
Я строил бы ему простые теокали,
Квадраты тяжкие, где мы бы, не любя,
Но деловитые, без гнева, без печали,
Давали б идолу, как должное, себя.