обладаю большим опытом и мудростью.
— Она этого никогда не сделает, — уверенно сказал О’Лири.
— Возможно, возможно, — согласился Горубл, кивая головой. — Но вот некая особа по имени Свайнхильд сделает.
— При чем тут Свайнхильд, — начал было О’Лири и осекся. — Неужели… неужели ты хочешь выдать Свайнхильд за Адоранну?
Он снисходительно улыбнулся:
— Опомнись, Горубл. Свайнхильд — милая девушка, но она никого не сможет обмануть.
Горубл повернулся и приказал что-то Гроунвельту. Тот подошел к двери я, высунув голову, передал приказ дальше. Послышался звук приближающихся шагов. СФВ отступил в сторону и с изумлением уставился на стройную, изящную женщину, которая неуверенно вошла в подземелье. Вошедшая была воплощением женского очарования. Лафайет не мог отвести глаз от изумительного платья, украшенного драгоценными камнями; от грациозной головки, которую обрамляла аура золотых волос.
— При-принцесса Адоранна! — только и смог выговорить он. — Что… как…
— Лейф! С тобой все в порядке, дорогуша? — раздался знакомый голос Свайнхильд.
— Нам придется поработать над ее манерой выражаться, прежде чем она выступит публично, — заметил Горубл. — Но это уже детали.
— Свайнхильд! Неужели ты помажешь этому мошеннику осуществить его грязные планы? — взволнованно спросил Лафайет.
— Он… он сказал, что если я откажусь… то он сделает из тебя котлету. Ну, вот я и решила, Лейф…
— Довольно! Уведите ее! — заорал, побагровев, Горубл.
Пока Гроунвельт с низким поклоном провожал Свайнхильд, Горубл стремительно повернулся к О’Лири.
— Девка лжет, — прорычал он. — Она сама ухватилась за возможность стать принцессой — спать на шелковых простынях, есть на золоте! Еще бы — какая-то кухарка!
— А что же станет с настоящей Адоранной?
— Я обнаружил определенную симметрию в межконтинуумных перемещениях, — с хитрой улыбочкой начал Горубл. — Бывшая принцесса окажется в Меланже в роли посудомойки. И поделом ей — как она посмела захватить престол!
Горубл довольно потер руки:
— Да, мой мальчик, с твоим появлением передо мной открылись новые перспективы. Сначала я хотел заманить леди Андрагорру в ловушку, чтобы держать в руках герцога Родольфо, который не желал оценить по достоинству мудрость моего плана. Но теперь все изменилось! Она будет всего-навсего пешкой в моей игре, она и этот безмозглый Родольфо. Их присутствие помажет осуществлению моих планов. Кстати, тебе тоже отводится маленькая роль.
Его лицо приняло жестокое выражение.
— Помоги мне — добровольно, — и ты сохранишь свое завидное положение при дворе. Если же ты откажешься, то я придумаю тебе такую казнь, от которой у тебя волосы на голове станут дыбом!
— Да ты окончательно спятил, если решил, что я соглашусь помогать тебе!
— Вот как? Очень жаль. А я-то собирался отдать женщин в твое полное распоряжение, после того как они сослужат свою службу. Но, увы, теперь они, очевидно, окажутся в гареме другого, более преданного слуги.
— Ты не сделать этого!
— Сделаю, — ответил Горубл и помахал пальцем у него перед носом. — Беспощадность — вот залог успеха, мой мальчик. Я это хорошо усвоил. Если бы я в свое время избавился от двух младенцев — принцессы Адоранны и некоего принца Лафайета, — у меня не было бы всех этих неприятностей.
— Я не буду помогать тебе! — выкрикнул Лафайет. — Давай, действуй! Центральная вычислит тебя, и тогда…
Горубл рассмеялся:
— Не вычислят, мой дорогой мальчик! В том-то и прелесть плана! Признаю, что долгое время опасность вмешательства Центральной сдерживала игру моего воображения. Но новое уравнение энергий сводит такую возможность к нулю. При взаимном перемещении людей энергетические уравнения остаются неизменны. В матрице вероятностей не возникнет несоответствия, ничто не привлечет внимания Центральной к мирной Артезии, одному-единственному континууму среди миллиона других. Поверь мне, я знаю, что говорю. Ведь я раньше был инспектором по континуумам! Нет, от Центральной тебе помощи ждать нечего. Лучше последуй моему совету и помоги мне. А уж я в долгу не останусь!
— Пошел ты к черту! — в сердцах ответил Лафайет. — Без меня Свайнхильд никогда не согласится помочь тебе, а без нее все твои планы рухнут.
— Ну что ж, делай, как знаешь, — сказал Горубл с самодовольной улыбкой. — Я хорошо отношусь к тебе, мой мальчик, и только поэтому сделал это предложение. Но в моем распоряжении есть и другие средства или — как бы это поточнее сказать? — лица.
— Неправда! — закричал Лафайет. — Ты думаешь, что сможешь выдать леди Андрагорру за Дафну, не так ли? Но я-то знаю, что она в полной безопасности.
— Неужели?
Горубл широко зевнул и повернулся к Гроуввельту.
— Нам не потребуются твои услуги, — обратился он к палачу. — Тебе не придется выяснять у этого изменника, где находится леди Андрагорра. Полчаса назад она и ее спутник были схвачены. Они будут доставлены сюда с минуты на минуту. А этого предателя можешь бросить к Прожорливому Горогу. Он, как мне известно, не ел несколько дней и не откажется от хорошего обеда.
— Ну вот, мне опять не повезло, приятель, — печально заметил Гроунвельт; он вел закованного в цепи Лафайета по еле освещенному коридору. — Я всегда знал, что у меня есть враги при дворе. И кому я там мог помешать? Да я в жизни никого и пальцем не тронул, разве что по долгу службы. И вот тебе награда за преданность.
Он взглянул в темноту сквозь толстые прутья решетки:
— Отлично, он спит у себя в берлоге. Значит, мне придется использовать электрическую дубинку, чтобы не дать ему выскочить, когда я открою дверь. Знаешь, у меня душа переворачивается, когда бьют бессловесную тварь.
Из клетки чудовища на Лафайета повеяло сыростью; на полу он разглядел соломенную подстилку и разбросанные кости. Невольно попятившись, он пролепетал:
— Послушай, Гроунвельт, ведь мы с тобой старые друзья, не так ли? Почему бы тебе не проводить меня назад в камеру? Герцог ничего не узнает…
— Как? А Горог опять останется без обеда? Да как же тебе такое в голову пришло? Стыдись, приятель!
Отперев дверь, СФВ приоткрыл ее ровно настолько, чтобы впихнуть Лафайета. О’Лири изо всех сил уперся каблуками, но железная лапища Гроунвельта протолкнула его в зловонную камеру. Дверь с грохотом захлопнулась у него за спиной.
— Ну, пока, приятель, — сказал СФВ, запирая замок. — Ты мог бы стать отличным клиентом. Жаль, что мне так и не удалось поработать с тобой.
Когда его шаги стихли, из отверстия в стене камеры послышалось глухое, грозное ворчание. Лафайет отскочил в сторону от входа в берлогу — судя по ее размерам, там вполне мог бы притаиться взрослый тигр. Из темноты на него сверкнули красноватые глаза. Потом показалась голова — но не клыкастая морда медведя или тигра, а узколобое, заросшее черной щетиной и покрытое слоем грязи лицо некоего подобия человека. Опять послышалось глухое ворчание.
— Извиняюсь, — раздался хриплый, низкий голос. — Я так давно не ел, что у меня внутри кишки марш играют.
О’Лири попятился. За головой появились широкие плечи и туловище, похожее на бочку. Великан распрямился и, отряхнув пыль с колен, принялся разглядывать Лафайета.
— Эй, послушай, — пророкотал голос, — да ведь я тебя знаю! Ты тот самый парень, которого я
