тогда их челноки сновали туда и обратно. Они выбросили еще около сотни небольших контейнеров.
— Дополнительные мины.
— Жалкие хлопушки, — отозвался Кэмпбелл, презрительно фыркнув. — Даже субатомные заряды такого размера не представляют особой опасности, а наши приборы не показывают и следа радиации. Думаю, в этих контейнерах обычная взрывчатка вроде той, которую несли на борту рудовозы-самоубийцы, атаковавшие нас в системе Лорелеи.
— Кем ни назови этих людей, им не откажешь в упрямстве, — заметил Ллеши. — Что еще произошло, пока я спал?
— Как ни странно, почти ничего, — ответил Кэмпбелл, нажимая клавиши. На одном из экранов над пультом коммодора вспыхнули колонки цифр. — Мы следим за их радиообменом. Правительственные и военные каналы работают с полной нагрузкой, но гражданские и информационные сети повышенной активности не проявляют. По мнению нашей коммуникационной группы, населению Серафа попросту не сообщили о нас.
— Вот как? — Ллеши потер подбородок и хмуро посмотрел на дисплей. — Очень интересно. Либо они абсолютно уверены, что смогут одолеть нас, либо не хотят поднимать панику до тех пор, когда этого будет не избежать.
— Скорее последнее, — сказал Кэмпбелл. — Тактическая группа проанализировала действия противника и пришла к единодушному выводу, что оборона Серафа на удивление слаба. Мы можем прорвать ее в считанные минуты.
— Это выяснится в самое ближайшее время, — отозвался Ллеши. — Установите наблюдение за воздушными кораблями, которые скрываются под облачностью и на высокогорных аэродромах. Возможно, эмпиреанцы думают, что их истребители действуют в атмосфере лучше наших.
— Если так, их ждет неприятный сюрприз. — Кэмпбелл склонил голову набок. — Уж если мы заговорили об истребителях, сэр, то не хотите ли вы выслать вперед эскадрилью и расчистить путь?
— Вы имеете в виду, этого хочет Адъютор? — с горечью произнес Ллеши. — Вы старший тактический офицер, вам виднее.
Кэмпбелл помедлил.
— В этом есть своя логика, — нерешительно сказал он. — В зависимости от типа и мощности мины могут представлять опасность для сенсоров, установленных на корпусе «Комитаджи», а также для орудийных амбразур.
— Вы думаете, господина Телтхорста заботит именно это? — настаивал коммодор.
Кэмпбелл посмотрел вниз, на мостик, словно проверяя, не возвращается ли Телтхорст после отдыха на свое место.
— Честно говоря, сэр, я так не думаю, — ответил он. — Больше всего он хочет сохранить корабль нетронутым для триумфального полета над зданием Верховного Совета.
— У меня точно такое же впечатление, — сказал Ллеши. — Итак, решено. Мы не обращаем на него внимания.
— Да, сэр, — отозвался Кэмпбелл, но было видно, что его продолжает терзать беспокойство. — Сэр… вы позволите мне высказаться прямо?
— Разумеется.
Кэмпбелл собрался с духом.
— Адъютор, назначенный на корабль вроде «Комитаджи», по определению высокопоставленный правительственный служащий. В его руках сосредоточена значительная власть. Но вопреки всем надеждам вы так и не нашли с ним общего языка.
— Вы говорите очевидные вещи, — сказал Ллеши. — Вы предлагаете мне поступиться своим воинским долгом ради политических соображений?
— Я предлагаю вам попытаться найти точки соприкосновения с Адъютором, — возразил Кэмпбелл. — Компромисс, который позволит ему сохранить достоинство, не подвергая при этом наших людей неоправданному риску.
— Понимаю, — сказал Ллеши, вглядываясь в его лицо. — Должен ли я отнести столь внезапный, но мудрый совет за счет вашего благоразумия и сочувствия?
Губы Кэмпбелла едва заметно дрогнули.
— Вчера, как только мы рассеяли защитников сети, господин Телтхорст вызвал меня к себе в каюту. Он сказал, что вы привели «Комитаджи» к Серафу вопреки приказу, и добавил, что ваше упрямство может вынудить его отстранить вас от должности.
— И предложил ее вам?
— Нет, мне показалось, что он примеряет тунику коммодора на себя, — ответил Кэмпбелл, и в его нарочито-бесстрастном голосе прозвучала нотка отвращения. — В основном его интересовало, чью сторону я приму, если это произойдет. Выражаясь привычным для него языком, готов ли я примкнуть к мятежу против законной власти.
— Очень интересно, — пробормотал Ллеши. — Я ценю вашу прямоту. И даже не стану спрашивать, что вы ему ответили.
Кэмпбелл покраснел.
— Сэр…
— Вы свободны, старший тактический офицер. — Ллеши отвернулся и подошел к своему пульту. Усевшись, он развернул кресло спинкой к Кэмпбеллу и вывел на экран данные о расходе горючего за последние несколько часов.
Итак, этот момент наконец наступил. После долгого ожидания Телтхорст приготовился к борьбе за право управлять кораблем. И если Адъютор начал выяснять настроения старших офицеров, значит, он совершенно уверен, что ему вот-вот представится удобный случай.
Ллеши вздохнул, возвращаясь мыслями к тому дню, когда ему присвоили первое звание и назначили на первый корабль в его жизни. Тогда флот обороны Пакса был именно тем, чем назывался, — силой, призванной защищать Землю и союзные миры. Верховный Совет был Верховным по сути, а не по звучанию, а Адъюторы — всего лишь советниками правительства по финансам и расходам.
Теперь, почти полстолетия спустя, каким-то непостижимым образом все вывернулось наизнанку. Главной задачей армии стало завоевание, ее стратегию и тактику определяли соображения выгоды и доходности. Деньги для пополнения ненасытной казны Пакса, прибыль — для удовлетворения людей, которые, скрываясь за спиной Совета, стали настоящей властью; доходы немедленно вкладывались в организацию очередной агрессии.
«Комитаджи» был построен с одной-единственной целью. Он был настолько велик и страшен, что само его появление должно было заставлять непокорные миры капитулировать, не растрачивая из бессмысленного упрямства свои богатства и ресурсы. Вероятно, еще в ту пору, когда Адъюторы нехотя отпустили необходимые средства, они предвидели, что когда-нибудь смогут овладеть кораблем и управлять им в обход военной субординации.
И вот теперь Телтхорст, по всей видимости, приготовился совершить этот шаг.
Ллеши и не думал ему препятствовать.
Эта мысль оказалась полной неожиданностью для него самого, а уж тем более ошеломила бы Телтхорста, узнай он с ней. Юный лейтенант Ллеши, только что ступивший на борт своего первого корабля, нипочем не поверил бы, что капитан флагмана готов без борьбы уступить судно гражданскому тем более алчному Адъютору, который ничего не смыслит в военном искусстве.
Но умудренный опытом коммодор Ллеши ясно видел, какой путь избрала империя. Последние тридцать лет Адъюторы неуклонно одерживали победы, сосредотачивая в своих руках все больше власти и влияния. Они медленно и методично приучали граждан Пакса — от простых обывателей до высших чинов Совета — мыслить исключительно категориями стоимости, доходов и убытков.
Ллеши устал сопротивляться им.
Возможно, Телтхорст окажется способным командиром. А может быть, и нет. В любом случае Ллеши не видел смысла начинать борьбу, которая разделит экипаж на два лагеря. Особенно теперь, в самый разгар противостояния чуждой враждебной силе.
Ведь, сколь бы некомпетентным ни проявил себя Телтхорст на посту капитана, даже ему не удастся
