Элсбет – и шаль Уны… Я был в расстроенных чувствах, а ты воспользовалась этим.
– Не пори чепухи! – фыркнула Лэйси. – Ты же известный на весь город ловелас! Или я последний бастион, который сумел устоять перед великим покорителем женских сердец? Да и вообще, что произошло? Челси Лэнг тебя бросила?
– Она тут ни при чем.
– Она тебя бросила! Менее чем за шесть лет великого соблазнителя бросает уже вторая невеста. А вот интересно – почему? – Лэйси не хотелось признаваться в ревности, которую она испытывала, когда видела, как Бирк флиртует с другими женщинами. Он влюблялся и развлекался, а она даже не могла залепить ему пощечину, когда он вешал лапшу на уши своей очередной пассии. – Кстати, твоя одежда находится в седельной сумке твоей лошади, которая направилась в конюшню Дункана, на ранчо. Я написала ему записку с просьбой ни о чем не беспокоиться. В отличие от тебя Дункан и Кэлум – прекрасные ребята. – Лэйси позволила себе ухмыльнуться. Это все, что она могла сделать, пока Бирк зажимал ее ноги.
Но зачем он поглаживает большими пальцами ее талию? И почему у нее учащается пульс от этих прикосновений? Когда-то, когда они еще были детьми, Бирк нашел и вытащил ее из-под дома Толчифов, где она пряталась, размышляя о своей матери. С тех пор он изменился – и остался тем же самым. От его черных лоснящихся волос пахнет шалфеем, на лбу и возле глаз пролегли морщинки, и это были единственные белые полоски на его загорелой коже. Мышцы лица были твердыми и сильными, особенно – безжалостные челюсти хищника. Да, он очень похож на своего отца, Мэтью Толчифа, – самого доброго человека, которого Лэйси когда-либо встречала в своей жизни.
Испытывая напряжение и беспокойство, Лэйси следила за тем, как Бирк изучает ее дом – медленно, по- хозяйски, – а ведь она не собиралась его ни с кем делить! Потомок индейцев-охотников, Бирк был самым молодым из братьев и поэтому представлял для нее наибольшую опасность.
Да, опасность, поскольку теперь она прекрасно сознавала, что не может оставаться равнодушной к его мужскому обаянию, что он способен всколыхнуть ее эмоции…
А Бирк заметил кукольный домик, который они когда-то смастерили; в те времена Лэйси мечтала о том, что когда-нибудь они будут жить вместе. Этот домик был обклеен обоями с кухни Толчифов, и в нем находился коврик, сотканный на первом ткацком станке Элсбет… Бирк оторвал взгляд от домика и удивленно посмотрел на Лэйси. – Ты его сохранила? Однако Лэйси вовсе не хотелось, чтобы к ней лезли в душу, особенно теперь, когда может явиться ее мать и вмиг разрушить тот комфортный и уютный мирок, который она для себя создала. А Бирк продолжал осматривать спартанскую обстановку ее дома – старая железная кровать, аккуратный платяной шкаф, миски для кошек, – задержав взгляд на фотографии семейства Толчиф, висевшей на стене в рамке. Эту фотографию подарила Лэйси его мать Паулина. Заметил он и шотландскую юбку, в которой Лэйси была на свадьбе.
– Как видишь, у меня нет стен, – нетерпеливо пошевелилась Лэйси, и в это время Деннис – отважный уличный боец – прыгнул к ней на колени и замурлыкал. Уставившись своими желтыми глазами на Бирка, кот прижался к животу Лэйси и замер. Тем временем Гизмо, весивший свыше тридцати килограммов, запрыгнул на кушетку позади Бирка и с интересом принялся изучать ситуацию. Затем пес взял в зубы плед, которым была застелена кушетка, и тихо зарычал. Лэйси закрыла глаза: ну вот, сейчас Бирк узнает и этот плед!
– Да ведь это тот самый плед, который моя мать соткала для тебя, не так ли? – поинтересовался он, осторожно вытягивая его из пасти ротвейлера. – Когда у тебя было плохое настроение, ты носила его на плечах даже в жару… В чем дело, Лэйси?
Он выпустил ее запястья, и она тут же закрыла лицо, пытаясь удержать рвавшиеся наружу рыдания. Но Бирк заставил ее отнять руки от лица и обнять его за шею. Затем, чуть привстав, он вытянул из-под них плед и накрыл ее плечи.
– Держи и перестань плакать.
От его мягкого, заботливого голоса она заплакала еще сильнее. С тех пор как ей исполнилось семнадцать, она еще ни разу не плакала так горько и безутешно. Лэйси колотила кулаками по широким плечам Бирка и рыдала, во весь голос, а он укачивал ее и всячески пытался успокоить.
– Она возвращается! – Только выкрикнув эту фразу, Лэйси обнаружила, что прижимается лицом к груди Бирка.
Подняв ее лицо за подбородок, он вытер ей слезы краешком одеяла.
– Кто возвращается, Лэйси?
– Мать. – От одного этого слова она начала дрожать как в ознобе. И вовсе не потому, что боялась каких-то действий со стороны Ио Маккэндлис, просто старые воспоминания были слишком болезненны.
– Но ведь ты говорила, что она умерла! Кажется, речь шла о какой-то аварии… Неужели все опять начнется по новой?
– Тебе обязательно надо все знать? Ну как же, ты любишь во все вмешиваться, все вынюхивать! И ведь находятся же дурехи и простофили, которые считают тебя очаровательным человеком! Эх, если бы они знали тебя так же хорошо, как знаю я… Ты ни за что не остановишься, пока окончательно не удовлетворишь свое неуемное любопытство!
– Да, теперь я и сам вижу, что все начнется по новой. Так вот почему у тебя круги под глазами и почему ты меня…
– Я ударила тебя потому, что ты поцеловал меня как женщину, которой домогаешься. А сама мысль об этом мне отвратительна.
Бирк не выглядел слишком смущенным.
– Твоя мать возвращается, – снова заговорил он, – вскоре все увидят ее живой и невредимой и вспомнят прошлое. Она уехала, когда тебе было двадцать, и якобы погибла во время аварии автобуса, который слетел с дороги.
– Не совсем так, – пробормотала Лэйси, вытирая глаза. – Она уехала, когда мне было шестнадцать. Впрочем, она и до этого могла неделями пропадать неизвестно где. Я бы не хотела, чтобы кто-нибудь узнал о том, что… – Хмурый взгляд Бирка испугал ее, и она замолчала.
– Так, значит, ты осталась в родительском доме одна, подделала все нужные подписи и стала сиротой. Но почему ты с нами не посоветовалась?
– Да потому, что тогда вам всем было не до меня – вы трудились в поте лица, чтобы заработать себе на
