так что мы сможем достичь нашей цели с абсолютно минимальными препятствиями.
— Отлично.
Грант кивнул и повернулся к окну. Он почти тут же потерялся от изумления при виде этого чуда.
Дальняя стенка казалась находившейся в полумиле от корабля и светилась янтарным блеском, который то вспыхивал, то угасал, так как стенка часто заслонялась громадными пестрыми объектами, которые проплывали мимо корабля.
Это был огромный экзотический аквариум, в котором все поле зрения заполняли не рыбы, а весьма странные предметы. Большие резиновые шины с вдавленной, но не проваленной насквозь сердцевиной были наиболее многочисленными объектами. Каждая была вдвое больше корабля по диаметру, оранжево-соломенного цвета, каждая искрилась и вспыхивала, словно была усеяна алмазными осколками.
— Цвет не вполне соответствует действительности, — сказал Дьювал. — Если бы мы могли деминиатюризировать световые волны, когда они покидают корабль, и миниатюризировать возвращающееся отражение, то получили бы намного более верные ощущения. Важно получить правильное отражение.
— Вы совершенно правы, доктор, — заметил Оуэнс. — И работа, выполненная Джонсоном и Антониони, показывает, что это действительно возможно. К сожалению, оборудование для этого еще не получило практического распространения, и если бы даже оно у нас было, мы не смогли бы за одну ночь переоборудовать под него корабль.
— Я думаю, вы правы, — сказал Дьювал.
— Но даже если это не совсем точное отражение, — произнесла Кора благоговейным тоном, — несомненно, и его истинный цвет не менее прекрасен. Они похожи на мягкие сдавленные шары, захватившие внутрь себя миллионы звезд.
— В действительности это красные кровяные тельца, — пояснил Мичелз Гранту. — Красные в своей массе, но каждое в отдельности соломенного цвета. Те, что вы видите, движутся прямо из сердца, неся груз кислорода в мозг.
Грант продолжал с изумлением осматриваться вокруг. Кроме кровяных телец, были еще и другие мелкие объекты, например, чаще всего встречались плоские пластинообразные предметы. Грант подумал, что это тромбоциты, так как форма этих предметов вызвала у него яркие воспоминания о курсе физиологии в колледже.
Один из тромбоцитов медленно двигался навстречу кораблю, так близко, что Гранту захотелось высунуть руку и коснуться его.
Он медленно распластался, прилепившись на некоторое время к окну, а затем двинулся прочь, оставив на стекле прилипшие частицы себя — медленно смывающееся пятно.
— Он не повредился? — спросил Грант.
— Нет, — ответил Мичелз. — Если бы он повредился, вокруг нас мог бы образоваться небольшой тромб. Я надеюсь, не такой, чтобы причинить какой-либо вред. Если бы мы были больших размеров, мы могли бы попасть в беду. Взгляните на это.
Грант посмотрел в направлении, куда указывал палец Мичелза. Он увидел небольшие стержнеобразные предметы, бесформенные фрагменты и осколки, и над всем этим красные тельца. Тут он отыскал объект, на который указывал Мичелз.
Он был огромный, молочного цвета, и пульсировал. Он был зернистым, и внутри его молочности мелькало что-то черное — сверкающие кусочки, настолько черные, что словно светились бесцветным черным светом.
Внутри массы была темная область, туманно просвечивающая через окружающую молочность и сохраняющая постоянную, непульсирующую форму. Невозможно было четко определить ее границы. Молочный выступ неожиданно вытянулся в сторону стенки артерии, и вся масса, казалось, выливалось через него. Он побледнел, заслонился другими объектами, затерялся в водовороте.
— Что это было? — спросил Грант.
— Белое кровяное тельце. Здесь их немного, по крайней мере, в сравнении с красными кровяными тельцами. На одно белое приходится около шестьсот пятидесяти красных. Но белые значительно больше и могут двигаться самостоятельно. Некоторые их них могут вообще прокладывать себе путь вне кровяных сосудов. В нашей шкале размеров это просто пугающие объекты. Хотелось бы и мне быть столь же внушительным.
— Они мусорщики человеческого тела, не так ли?
— Да. Мы размером в бактерию, но у нас металлическая шкура, а не слизистая полисахаридная оболочка. Я уверен, что белые тельца могут улавливать эту разницу, и до тех пор, пока мы не повредим окружающие ткани, они не будут реагировать на нас.
Грант попытался не обращать слишком пристального внимания на отдельные объекты и охватить всю панораму в целом. Он отступил назад и прищурил глаза.
Это был танец! Каждый объект трепетал на своем месте. Чем меньше был объект, тем более резко выраженным был его трепет. Это был колоссальный, буйный балет, в котором хореограф сошел с ума, а танцоры не могут вырваться из объятий вечной безумной тарантеллы.
Грант закрыл глаза.
— Вы ощущаете его? Я думаю, это Броуновское движение.
— Да, я это чувствую, — ответил Оуэнс. — Это не так плохо, как я предполагал. Поток крови вязкий, значительно более вязкий, чем соляной раствор, в котором мы были, а большая вязкость гасит колебания.
Грант чувствовал, как корабль дергается у него под ногами то в одну, то в другую сторону, но вяло, а не резко, как тогда, когда они находились в шприце. Протеин, входивший в состав жидкой части крови, «протеиновая плазма» (эти слова всплыли в голове Гранта откуда-то из подсознания) успокаивала корабль.
Совсем неплохо. Он почувствовал прилив бодрости. Наверное, и все остальное будет хорошо.
— Теперь я советую вам всем возвратится на свои места. Мы по артерии скоро достигнем мозга. Я собираюсь приблизиться к одной из стенок.
Все, кроме Оуэнса, уселись в свои кресла, продолжая жадно впитывать все, что они наблюдали вокруг.
— Я думаю, просто стыдно, что у нас будет всего несколько минут на все это, — сказала Кора. — Доктор Дьювал, а вот это кто такие?
Группа совсем крошечных структур, слипшихся вместе и образовавших компактную трубчатую спираль, проплывала мимо них. За ней следовало несколько других, расширявшихся и сжимавшихся при движении.
— О, — сказал Дьювал, — я не могу определить, что это такое.
— Вирус, вероятно, — предположила Кора.
— Я думаю, они немного велики для вируса, и определенно я еще не видел таких. Оуэнс, у нас есть оборудование для взятия проб?
— Мы можем выйти из корабля, если захотим, доктор, — ответил Оуэнс, — но мы не можем остановиться для взятия пробы.
— Так пойдемте сейчас же. Такой случай нам может больше не представится.
Дьювал вскочил в возбуждении.
— Возьмем кусочек этого в корабль. Мисс Петерсон, вы…
— У корабля есть задание, доктор, — сказал Оуэнс.
— Это не имеет значения для… — начал Дьювал. И замолчал, ощутив крепкую руку Гранта на своем плече.
— Если вы не возражаете, доктор, — сказал Грант, — давайте не будем спорить по этому поводу. У нас есть дело, которое мы должны сделать, и мы не остановимся, что бы что-то схватить, и не повернем назад, что бы что-то схватить, а так же не спустимся вниз, что бы что-то схватить. Я считаю, что вы это поняли и не будете снова поднимать этот вопрос.
