Ник поправил лацканы пиджака и извлек на свет футляр для визитных карточек.
— Я сотрудник британского посольства, подданный Ее Величества, — он передал лысому золотой футляр.
— А женщина?
— Она со мной.
— Пожалуй, мы допросим ее отдельно от вас. Не исключено, она скажет нечто другое, чем то, что утверждаете вы.
Конни продолжала смертельной хваткой удерживать руку Ника. Она восхищалась им и не узнавала его. Рядом с нею стоял не терявший самообладания, сосредоточенный мужчина, просчитывающий каждый свой последующий шаг.
— Мне жаль, но это создало бы для нас некоторые неудобства, — сказал Ник.
— Ваши удобства-неудобства — не наша забота, — лысый открыл футляр, высыпал визитные карточки в грязь и наступил на них своим ковбойским ботинком, втаптывая.
Он улыбнулся Конни, обнажив коричневые от злоупотребления местной разновидности чая зубы.
— Вы одобряете действия правительства, мисс…?
Ник говорил ей, что из-за одного только имени ее тут же схватят. А что он может сделать, чтобы ей помочь? Что они с ним сделают, если он попытается оказать сопротивление?
— На вопросы не отвечай! — наставил ее Ник. — Ты иностранка. В этот район мы заехали по ошибке, разыскивая бар. Больше ни о чем говорить им не надо.
Больше Ник не успел ничего сказать, потому что один из солдат прикладом винтовки нанес ему в спину жуткий удар, а другой поволок его прочь от джипа. Ник пытался высвободиться. Ему заломили руку за спину. Конни выкрикнула его имя.
Сквозь стиснутые зубы Ник успел сказать ей:
— Не делай никаких комментариев по поводу правительства!
Конни было уже все равно, что говорить. Она хотела быть рядом с Ником. Но десять футов разделяли их и восемь винтовок. Бороться было бессмысленно, не бороться — немыслимо.
Перед ее глазами возникло видение из прошлого, четкое и ясное, как блеск штыка на солнце. Она вспомнила, как упирался ее отец, когда они вот так же уводили его прочь. До сих пор она помнила, что на нем были черные поношенные ботинки. Это видение привело ее в ярость. Тогда она была абсолютно беспомощна. Но сейчас она не хочет безропотно подчиняться обстоятельствам.
— Ваше имя? — задал первый вопрос, допрашивая, лысый.
Краешком глаза Конни старалась не выпускать Ника из вида.
— Я ничего не скажу, пока вы не отпустите моего спутника.
Лысый пробормотал ругательство и швырнул окурок в грязь, туда же, где лежали визитные карточки. Ник крикнул Конни, чтобы она молчала, но, получив прикладом винтовки в живот, упал на колени.
Конни повернулась к лысому и посмотрела на него ледяным взглядом. Она как-то сумела убедить себя, что выбраться из этого кошмара можно, только лишь попытавшись сохранить спокойствие.
— Что вы хотите знать?
— Как вы считаете, например, правильно ли поступило правительство Лампуры, отдав приказ подвергнуть столицу артобстрелу, чтобы выбить из нее мятежников?
— А мятежники уже разбиты?
— Вопросы задаю я. Ваше мнение, пожалуйста!
Она не могла смотреть в сторону Ника и, сложив руки на груди, уставилась в землю. Ее внимание привлекли все те же ковбойские ботинки лысого. Она тряхнула головой и попыталась изо всех сил сосредоточиться. Ботинки ее отца, ботинки Ника, ботинки лысого… Какое ей вообще дело до ботинок? Ее вдруг осенило! Ботинки! Конечно же, ботинки! Есть ей дело до ботинок лысого!
Она вскинула голову:
— Я считаю, что этот обстрел лишний раз показал, что правительству нет дела до народа, и только мятежники защищают его интересы.
— Конни! — отчаянный крик Ника только подлил масла в огонь.
Ее отец вот так же выкрикивал тогда ее имя.
Она расправила плечи и посмотрела лысому прямо в его птичьи глаза.
— Мятежники — храбрые люди, и мой отец с ними.
— Имя вашего отца Билл Хэннесси?
— Именно так!
— Разве он остается с мятежниками по доброй воле?
— Я хочу, чтобы мятежники освободили его.
— Конни, ради Бога, заткнись! Она мелет чепуху, не слушайте ее!
Новый удар приклада откинул его голову.
— Все здесь не те, за кого себя выдают, Ник! Ты же сам мне это говорил! Это мятежники, Ник.
Пошуршав полиэтиленовой пачкой, лысый достал из нее сигарету.
— Ваша дама гораздо более наблюдательна, чем вы! Освободите его!
Трое человек поставили Ника на ноги и толкнули его в сторону джипа. Шатаясь и спотыкаясь, он остановился перед Конни. Попытавшись восстановить равновесие, он выпрямился и пригладил волосы, стараясь не морщиться от боли в животе.
— Они на самом деле мятежники?
Конни готова была расплакаться. Она была на грани истерики.
— Народ здесь очень бедный, Ник, — объяснила она ему. — Люди очень бережно относятся на этом острове к своей обуви. Если же они служат в армии, они надевают только лишь армейские ботинки.
— Все правильно, — вставил лысый.
— Вы прикинулись солдатами правительства, чтобы выведать, на чьей мы стороне?
— Да, так!
Ник присвистнул и взял Конни за руку.
— Головка у тебя работает неплохо, дорогая!
— Я не могла стоять и смотреть, как они тебя избивают! — теперь, когда опасность миновала, появилась угроза, что с минуты на минуту Конни разразится потоками слез.
Она крепко, как только могла, сжала его руку.
— Не бойся, они не возьмут меня в заложники и не убьют! — сказала она Нику.
— Почему вы в этом уверены? — удивился лысый.
— Мы только что прорвались через настоящий армейский патруль в нескольких кварталах отсюда. Если они услышат выстрелы, они поймут, что здесь мятежники.
— Теперь вы еще нам и угрожаете! — лысый рассмеялся.
— Мне нужен мой отец! — сказала Конни.
Никто с места не двинулся. Лысый заговорил по-лампурски со своими солдатами, и от его внимания не ускользнуло, что Ник принялся внимательно прислушиваться к их разговору.
— А вы помогаете этой даме вернуть свободу ее отцу? А, англичанин?
— Нет!
Конни удивленно всем телом повернулась к Нику.
— Что?
— Я все объясню тебе позже, дорогая. Позвольте нам с вами поговорить наедине, сэр, — обратился Ник к лысому, и тот усмехнулся его наглости, но кивнул головой в знак согласия.
— Зовите меня полковником! А поговорим мы с вами вон там.
Ник даже не потрудился взглянуть на указанный полковником дом, из темного нутра которого и появились солдаты и сам лысый.
— Извините, но я предпочел бы тогда поговорить с вами здесь и по-лампурски.
Они говорили минут десять. Ник ставил лысому какие-то условия. Конни поняла это по тому, как он загибал пальцы, видимо, перечисляя условия. Они несколько раз упомянули имя ее отца и британское посольство, остальное она не поняла.
Переговоры подошли к концу. Лысый кивнул:
