взгляд, но на самом деле он просто беспощадный. Он привык так обращаться с людьми — использует и бросает, особенно женщин.
На какую-то долю секунды Линди поддалась своим всегдашним страхам. Неужели она во второй раз ошиблась? Но тут она вспомнила Сэма, каким он был все эти недели. Нет в нем никаких темных глубин — наоборот, он слишком открыт. Линди стало стыдно за собственную слабость.
— Спасибо за заботу, но, если мне захочется что-то узнать о личной жизни Сэма, я сама его спрошу, — тихо сказала она, стараясь говорить как можно ровнее, безо всякой враждебности. Не станет она переживать из-за чьей-то ревности, у нее и своих проблем хватает. Магда вспыхнула от злобы.
— Так он тебе и расскажет! Думаешь, ты все о нем знаешь? Может, он и про своего сынка тебе рассказал?
Линди замерла на месте, побелев как снег. Полные ярко-красные губы Магды сложились в злорадную усмешку.
— Ничего удивительного, он почти никому об этом не рассказывает. На мамаше он, конечно, не женился. И мальчишку не признал! Все шито-крыто, чтобы не повредить своему драгоценному имиджу.
— Я тебе не верю, — еле выговорила Линди онемевшими губами.
— Ну, так спроси его самого.
— Кончай распускать нюни, — посоветовал Сэм одному из актеров. — Всем жарко, все устали.
Он обернулся к техникам и что-то сказал, отчего окружающие заметно встрепенулись.
Кто-то попытался остановить Линди, говоря, что здесь идет съемка, но она, ни на кого не глядя, подошла прямо к Сэму.
— Я хочу с тобой поговорить.
— Не мешай, — отмахнулся он.
Линди видела только его одного. Ей было безразлично, что он явно уже на пределе. Ее не смущало, что все вокруг смотрят на них с любопытством. Она даже не слышала встревоженного голоса Хоуп.
Сэм увидел ее лицо, и его раздражение мгновенно сменилось тревогой.
— Тебе плохо? Ты заболела?
— Нет, — отрезала Линди, отшатнувшись от его протянутой руки. — Просто нужно срочно с тобой поговорить.
Она повернулась и зашагала прочь, не дожидаясь, пока он пойдет за ней.
Сэм догнал ее, бросив краткое распоряжение съемочной группе. Только когда он закрыл за собой дверцу трейлера, Линди заметила, что он в костюме — на нем был смокинг с черным галстуком.
— Ты мне объяснишь, в чем дело?
Он смотрел настороженно, но, видимо, готов был взорваться в любую минуту. Линди видела его как будто издалека.
— Я говорила с Магдой...
— И только-то? — Сэм заметно расслабился. — Черт, никогда больше не возьму в команду человека под влиянием сантиментов... Я тебе все объясню про Магду.
Линди нетерпеливо отмахнулась.
— Она сказала, что у тебя есть сын.
— Она так сказала?
По лицу Сэма ничего нельзя было прочесть, но он не отрицал... Господи, пусть он скажет, что это неправда! Ну, пожалуйста!
— Это так, Сэм?
Казалось, все происходит как в замедленной съемке. Линди отчетливо запомнила мельчайшие подробности этой сцены.
— Я рассказал бы тебе о нем в свое время.
— И когда же оно наступило бы?
Она говорила резко, осуждающе. Сэм протянул было руку, чтобы коснуться ее, но его остановило выражение ее глаз — она смотрела на него с ледяным презрением. Сэм даже попятился.
— Судя по твоей реакции, это не имеет значения.
Солнечный день неожиданно померк. Линди вдруг стала для него чужой.
— Понимаешь, Бен...
— Ты даже знаешь, как его зовут? — бросила она.
— Бену скоро будет тринадцать.
— Я понимаю, что считать ты умеешь. А сколько раз ты присутствовал на дне его рождения?
В глазах Сэма промелькнула боль, но Линди ничего не замечала — она была слишком поглощена своим горем. Как могла она быть такой дурочкой! Поддалась его обаянию, а оказывается, это все внешнее. На самом деле он такой же, как Пол.
— Это было невозможно в силу определенных причин...
— Ну конечно, — презрительно усмехнулась она. — Причины всегда найдутся. Такие, например, как обыкновенная непорядочность. Теперь мне понятно, почему ты удрал из Огайо. Побоялся ответственности...
— Если ты послушаешь меня хоть минуту, я тебе объясню, почему я уехал искать работу в других краях. Господи Боже, нам было всего по восемнадцать лет.
— Нам? Просто удивительно, что заодно с ребенком ты не забыл благополучно и про мамочку!
В глазах Линди ссылки на возраст и неопытность не могли служить оправданием. Она и сама была молода и неопытна тогда, много лет назад, и, тем не менее, все последствия обрушились на нее. Если бы она не была тогда так молода и так раздавлена всем случившимся, может быть, сегодня она не стала бы переносить свои чувства на незнакомую ей женщину.
— Я не забыл ни Бена, ни Мерилин. — Сэм не повышал голоса, но каждое слово дышало враждебностью. Стиснув зубы, он продолжал со свирепой улыбкой: — Странное дело, я почему-то не думал, что ты видишь мир в черно-белом цвете, без полутонов.
Его осуждение только подстегнуло ярость Линди. Да как он смеет смотреть на нее свысока?
— Не может быть никаких полутонов, когда мужчина бросает своего ребенка на произвол судьбы! Имей хотя бы мужество признаться в том, что ты совершил!
— Какая ты высокоморальная особа, Розалинда. — Сэм уже не скрывал своего презрения. — Что ж, я готов признать, что действительно совершил ошибку. Думал, что ты способна на сочувствие, на душевное тепло. Бедные твои пациенты, если ты и на работе столь же беспощадна!
— Сочувствие я берегу для женщины и ребенка, которых ты предал! — выкрикнула Линди. Как он все вывернул наизнанку, ее же и упрекает! Совсем стыд потерял!
— Никого я не предавал, но с тобой мне что-то не хочется это обсуждать.
— Потому что я оказалась не такой доверчивой дурочкой, за какую ты меня принимал?
— Ты не та, за кого я тебя принимал, вот это точно.
— Вот и хорошо, что наш роман был обыкновенной интрижкой на съемочной площадке. Ты ведь сам говорил, что это дело житейское, не о чем и говорить.
Сэм пожал широкими плечами и распахнул дверь, всем своим видом показывая, что разговор окончен. Затем обернулся и холодно посмотрел на Линди.
— Может, я и не очень часто вижусь со своим сыном, зато, по крайней мере, могу быть уверен, что его воспитывает не такая вот лицемерная ханжа!
Линди гневно вскрикнула, не находя слов от возмущения. Сэм зло засмеялся:
— Что тебя так рассердило: «ханжа» или «лицемерная»? Может, и у тебя найдется скелет в чулане? Вижу, что найдется! — Казалось, страдальческое выражение ее лица доставило ему жестокое удовольствие. — Успокойтесь, доктор, ваше темное прошлое меня абсолютно не интересует.
Он захлопнул дверь с такой силой, что даже трейлер закачался.
Когда два часа спустя Хоуп встретила Линди у своей машины, то не увидела на ее лице и признака слез. Нервная дрожь тоже уже прошла. Линди словно погасла. Ушел тот внутренний свет, которому так
