– Откуда эта женщина? Бог ты мой, я могу взять только двоих!
– Улетайте! Улетайте! – замахал руками Кристофер.
Под его ногами доски стонали в агонии, готовые вот-вот развалиться. Течение относило гидроплан все дальше. Крыша разломилась с таким треском, будто разверзлась преисподняя. Кристофер вниз головой полетел в воду, вынырнул, хватая ртом воздух, и ухватился за обломок. Яркий свет – снова маяк. Перекрывая шум, донесся пронзительный крик:
– Дядя Крис! Дядя Крис!
Пока он цеплялся за обломок крыши в отчаянной попытке удержать голову над водой, мысли в его голове вращались, словно разноцветные шары, подбрасываемые жонглером. Голос Салли-Мэй! Что это приближается – нос лодки? Волна бледно-золотого света… Солнце! А что за звук? Колокола? Голос Эзры Баркера:
– Хватайтесь! Скорее!
Опять звон… Ему снится, что он в церкви, или колокола в самом деле играют мелодию «Господь, опора прошлых лет»? Вместе с этой музыкой в его тело вливались силы. В грудь ударила волна, выбив из легких воздух, мышцы напряглись, сердце заколотилось в лихорадочном ритме; сделав глубокий вдох, Кристофер взялся обеими руками за борт и рывком подтянулся, слыша, будто сквозь вату, умоляющие возгласы Баркера:
– Салли-Мэй, на другую сторону, для равновесия. Осторожно, не вывались! Ох, не надо было мне брать тебя с собой, но ты же сама все придумала… Господи! Держись, держись! Вот, вот! Почти на месте! Не отпускай! Ой-ой! Так, еще немного! Ногу через борт! Ну, все!
Кристофер ввалился в лодку и скатился на дно в полузабытьи.
Салли-Мэй у его плеча взволнованно произнесла:
– Дядя Крис! Дядя Крис! Ты спасен! Скажи что-нибудь… пожалуйста…
Голос исчез – застрял где-то глубоко в легких. Он исчез навсегда? Словно угадав, что может вернуть его к жизни, девочка, всхлипывая, продолжила:
– Ты должен собраться с силами. Графиня и мистер Рэндолф с ума сходят. Джин потерялась!
Подобно внезапному порыву ветра, сдувающему пелену густого тумана, слова Салли-Мэй чудесным образом очистили сознание Кристофера. Он схватил девочку за руку.
– Джин потерялась?
Налегая на весла, искусно проводя утлое суденышко между плывущих обломков, Эзри Баркер прокричал:
– Не надо было тебе этого говорить, Салли-Мэй! Понимаете ли… – Он прокашлялся. – Понимаете ли, Крис, родстер Джин нашли в переулке. Он был перевернут, только колеса из воды торчали. Пустой!
Глава 21
Стоя на краю тротуара перед церковью, Джин вглядывалась сквозь дождь и туман. Где родстер? Это был кошмарный день с самого рассвета до сумерек, но ей уж точно не приснилось, что она припарковала машину здесь. Девушка посмотрела в обе стороны улицы с мутными фонарями, тусклый свет которых отражался в мокром блестящем асфальте. Движение было не такое сильное, как в те минуты, когда она здесь проезжала. Ее машину угнали? Она оставила ее незаблокированной, когда помчалась назад в церковь забрать свои драгоценности. Ну а почему нет? Ведь она ожидала, что окажется за рулем через минуту, не больше. Что теперь делать? Дождь стекал с полей мягкой шляпы, стучал по плечам. Нельзя же стоять на тротуаре вечно – лучше вернуться в церковь. Можно позвонить в «Хилл-Топ» из кабинета. Стоп… В кабинете сидит Лютер Калвин. Поделом ему, если будет ждать всю ночь. Съездив до коттеджа Картера на берегу реки, станет ли Кристофер Уинн в такой дождь возвращаться в церковь? Вряд ли.
Эзри! Вот кто отвезет ее домой. Без сомнения, он всю дорогу будет бубнить о ее легкомыслии. Но не пешком же идти…
Девушка вернулась на церковную скамью, чтобы подождать, когда Баркер придет гасить свечи. Мысли, чувства, переживания сплелись в тугой клубок. Надо нащупать свободный кончик, ухватиться за него, потянуть… Нет, не поможет. К чему пытаться думать? Так хочется расслабиться в этой ароматной тишине, впустить в себя царящую в церкви безмятежность… Действительно ли мать едет в Гарстон? Зачем? Чтобы оправдаться, попросить прощения за то, что солгала дочери в письме? Не исключено. «И все равно надо позвонить Гарви; как только доберусь до «Хилл-Топ», сказать, что я не могу, просто не в состоянии носить этот изумруд». Дыхание Джин прервалось от судорожного всхлипа. По телу прошла зыбкая волна тупой боли, будто разорвавшееся сердце заныло, очнувшись от наркоза. Она не позволит отчаянию опять захватить власть над собой. Она должна что-нибудь сделать. Прижимая к груди шкатулку с драгоценностями, Джин встала и медленно пошла вперед, разглядывая алтарь, хоры… Орган! Музыка всегда ее успокаивала. Почему бы не сыграть?
Загоревшись этой идеей, Джин осмотрела инструмент. Легонько прикоснулась к клавишам из слоновой кости. Небесный звук… Музыка сочувственно и нежно прикоснулась к ее больному сердцу. Пальцы девушки блуждали по клавиатуре, извлекая одну прекрасную мелодию за другой. Мысли прекратили бег; душа, казалось, парила в космосе.
Грохот – где-то там, в мире за церковными стенами, – заставил Джин вздрогнуть и вернуться в реальность. Взрыв? Она пробежала по боковому проходу, распахнула двери… и не поверила своим глазам. Главная улица превратилась в реку! Что это за темное облако, плывущее к ней? Гигантская волна? Может быть, тот грохот означал, что рухнула дамба? Картер говорил: «Наводнение севернее нас, мы пока в безопасности, если только дамба выдержит».
В безопасности? Где он теперь? Где Кристофер Уинн? Где мама? Предупредят ли ее об опасности прежде, чем она доедет до затопленных районов?
Водяной поток чуть не сбил девушку с ног. Она тут же попятилась, не сводя загипнотизированного взгляда с приливавшей воды. Джин отступала в церковь, и вода плескалась под ногами при каждом шаге. Оказавшись в заалтарной части храма, Джин поднялась на пять ступенек, прислонилась к алтарю, зачарованно глядя, как вода заполняет проходы. Справа и слева от нее высокие свечи продолжали как ни в чем не бывало гореть, за спиной красные розы источали аромат.
Она в безопасности! Джин вздохнула с облегчением. Словно в насмешку над ней разъяренная волна ворвалась в открытые двери, на ее гребне красовалось фантастическое украшение в виде голубой женской шляпки. Быстрая и безжалостная, волна неслась вперед, подхватывая по пути бордовые подушки. В, сознании Джин прозвучал голос отца: «Когда-нибудь ты угодишь в стремительный поток жизни, который подхватит тебя, закружит и накроет с головой…»
Она прикусила губу, чтобы сдержать рыдания. «Трусиха! Пасуешь при первой же опасности. А ну-ка, соберись с силами!» – так сказала бы Салли-Мэй… Салли-Мэй! Где она сейчас? Где Хьюи? Где… где Кристофер? В коттедже Картера на берегу? Если затопило главную улицу, то что происходит там? Ни в коем случае нельзя давать волю воображению. Нужно сосредоточиться на том, как спастись от наводнения – тогда она, может быть, сумеет помочь другим… Колокольня! Но как до нее добраться – ведь лестница на противоположной стороне церкви? Наверняка должен быть выход из заалтарной части. Джин осмотрелась – и точно, панель справа оказалась дверью… в кабинет Кристофера Уинна! Девушка поспешно толкнула ее, перешагнула порог и в замешательстве остановилась, окруженная полной темнотой. Свет был выключен! Она вцепилась в ручку двери, не зная, что предпринять. В дальнем конце комнаты виднелось слабое свечение. Это тлели угли в камине. Из мрака раздался скрипучий голос:
– Это вы, Баркер?
Лютер Калвин! Она и каменноликий одни в церкви.
– Это не Баркер. Это Джин Рэндолф.
– Чего это вам вздумалось выключить свет?
Раздражение неожиданно восстановило эмоциональное равновесие Джин. В ее голосе даже прозвучала нотка насмешливости, когда она сказала:
– Я выключила свет? Вы что, не знаете, что город затоплен и церковь заполняется водой? Вы, уважаемый, утонете, если останетесь здесь.
– Утону? Я?! Вы думаете, Господь это допустит? Что будет делать эта церковь без меня?
Все презрение, вся ярость, которую возбудил в Джин этот человек, вырвались наружу. Она взорвалась:
