– У больной есть нервный потрясений. Пожалуйста, давайте ей полный покой. Никакой волнений! Этот болезнь может иметь самый печальный оборот…
Двое суток была Елена Андреевна в полубеспамятстве. Наконец, утром третьего дня открыла глаза и попросила пить. Алексей Сергеевич почти неотлучно находился около ее постели. Впервые за последние годы он почувствовал жалость к жене, гладил ее по растрепавшимся волосам, целовал худенькую руку.
А еще через несколько дней, сидя у постели жены, он с небывалой для него заботливостью спросил:
– Не хочешь ли ты о чем-нибудь попросить меня, душечка? Я все сделаю для тебя.
Помедлив, Елена Андреевна прошептала:
– Выдайте Дашу за Матвея.
– Ах, ты опять об этой девке, – помрачнел Алексей Сергеевич.
Но, вспомнив строгий наказ лекаря1 заторопился:
– Ладно, ладно! Сделаю по-твоему. Сегодня же напишу попу. Пускай окрутит…
Когда Коля зашел проведать мать, он застал ее оживленной и бодрой. Она попросила позвать к ней няню.
– Вот, нянюшка, – встречая старушку, торжествующе сказала Елена Андреевна, – это судьба твоей внучки… Зовите на свадьбу! – И передала в трясущиеся руки няни развернутую записку. В ней было написано:
«Священнику Аббакумцевской церкви.
Отец Николай!
Прошу сочетать законным браком крестьянина моего Матвея с девкой Дарьей.
Помещик майор Некрасов».
Прижав записку к груди, няня с радостным плачем поспешила к внучке.
Коля заметил на глазах матери слезы и удивился: «Чего это она? Радоваться надо, а не плакать. Ведь все так хорошо закончилось!»
Первое стихотворение
Помню, я что-то посвятил
матери в день ее именин…
«Нет, это все-таки интересно, – думал Коля, – что там рисует Андрюша?»
Няня уже дважды напоминала:
– Спать, спать пора, голуби!
Но Коле не до сна. Остается немного – всего пять-шесть букв. Зачем переносить на завтра то, что можно сделать сегодня, сейчас?
В углу, у маленького столика, поджав под себя ногу, удобно устроился Андрюша. Он усердно водил кисточкой по бумаге. Вдруг Коля услышал за спиной тихое сопенье и быстро, обеими руками закрыл лежавшую перед ним тетрадь.
– Не прячь, покажи, пожалуйста. Я никому ни слова, – вкрадчиво просил Андрюша, заложив руки за спину.
– Нет! Не сейчас!
– Ну и не надо, ну и не показывай! Если хочешь знать, мне это совсем даже неинтересно, – обиженный, брат направился на свое место.
Вот наконец дописана последняя буква. Коля аккуратно свернул тетрадь в трубку и, перевязав ее шелковой голубой лентой, спрятал в шкаф.
Вскоре поднялся со стула и Андрюша. В руках у него тоже ленточка, только другого цвета – пунцово- алая. И сверток его побольше, повнушительнее.
Забравшись в постель, Коля лежал с открытыми глазами. Он ждал Андрюшу. Но тот о чем-то долго разговаривал с няней в соседней комнате.
Внимание Коли невольно привлек доносившийся сквозь окно густой шум из сада. Это ветер гудел в вершинах старых лип. Но гудел он совсем не страшно, не так, как в долгие зимние ночи, – тихо, мягко, словно ласкался к кому-то.
Коля мечтательно закрыл глаза. Признаться, холода уже порядком надоели. Скорее бы лето… Незаметно он заснул.
Под утро ему приснился страшный сон. Коля падал с высокой-высокой горы. Как обвалившийся камень, он быстро катился вниз. Спирало дыхание, часто колотилось сердце. Вот уже совсем близко земля. Еще немного – и ударится он о нее, разобьется вдребезги, даже косточек не останется. Секунда, другая, третья – Коля в отчаянии закричал и проснулся.
У постели стояла няня. Она заботливо укрывала мальчика одеялом, поправляла смятую подушку.
– Ах, нянюшка, я едва не разбился, – взволнованным шепотом рассказывал Коля. – Чуть не от самого неба падал. Ой, как жутко! Если бы ты только знала!..
Няня улыбнулась и мягким, певучим голосом объяснила:
– Это ты растешь, Николушка. В силу входишь. Да ты не пугайся, ведь понарошку падаешь. А ежели и в
