Первым явился на его зов Кузяха.
– Нашел? – запыхавшись, спросил он. – Где, где?
Коля молча показал на верхушку дерева.
– Высоконько! – со вздохом произнес Кузяха. – Не доберешься, пожалуй!
Затем он поплевал на ладони:
– Что ли, попробовать?…
И обхватив ногами голый ствол березы, стал карабкаться вверх. Вот он добрался уже до ветвей и, усевшись на толстый сук, решил отдохнуть.
– Смотри, не упади, – предупредил снизу Коля.
– Это я-то? – обидчиво откликнулся Кузяха. – Да еще не выросло то дерево, с которого мне падать.
– А ты не бахвалься! – раздался чей-то голос из-за куста. – Не видав вечера, хвалиться нечего!
Это Савоська. Не выдержал! Очень он не любит, когда хвастаются.
А Кузяха, привстав на колени, полез выше. Ветви раскачивались под ним, как живые. Змей теперь совсем рядом. Но попробуй его достать: он повис на самом конце тонкой ветви. Кузяха попытался подтянуться к нему. Сук не выдержал, с треском сломился, и Кузяха полетел вместе с ним вниз. Упав на высокую и мягкую траву, он раскинул руки в сторону и молчал.
– Ушибся? – испуганно склонился над ним Коля. – Вольно?
А Савоська и Мишутка наперебой кричали:
– Убился, убился!
Кузяха поднял голову и сердито заворчал:
– Чего раскаркались, как вороны: «Убился, убился!» Эва! Жив-здоров!
Он поднялся с земли, отряхнулся. Потом все вместе направились к барскому саду.
– Я еще и не такого змея сделаю, прямо ахнешь, – говорил Кузяха. – С трещоткой… Запустишь, а он что твой дергач: трры-трры!
Усевшись в тени, ребята отдыхали. Над их головами ослепительно светило солнце. Из-за высокого забора озорновато, словно наблюдая за ребятами, высовывалась яблоневая ветка. На ней всего три яблока. Но какие они румяные!
– Эх, теперь бы яблочка! – проглатывая слюну, вздохнул Савоська.
Яблоки в Грешневе только в барском саду. Около крестьянских изб голым-голо, редко-редко встретится одинокая рябина или покривившийся осокорь.
– Да, оно бы ничего – яблочка, – поддержал Кузяха. – Только где его возьмешь?
– В лесу! – простодушно сказал Мишутка.
Кузяха презрительно сплюнул:
– Это дички-то? Кислющие!
– А животом-то как будешь маяться, – добавил Савоська…
Коле было понятно желание друзей и, не раздумывая долго, он по-хозяйски приказал:
– За мной! В сад!
Он повел ребят к потайной лазейке. Ее сейчас не так-то просто обнаружить: узкий проход прятался в зарослях репейника, конского щавеля, крапивы.
Один за другим протискивались мальчуганы в сад. Ближе всех стояла широко раскинувшаяся ветвистая яблоня. Грузно склонила она к земле свои отяжелевшие от плодов ветви.
– Тряси! – приказал Коля Кузяхе.
Но тот не решался. Глаза его растерянно бегали от яблока к яблоку. Тогда Коля сам взялся за ствол дерева. Раз! Два! Яблоки посыпались, как из мешка.
– Бери! – крикнул Коля.
Повторять не пришлось. Присев на корточки, ребята с упоением собирали нежданную добычу. У Кузяхи заметно пузырились карманы полосатых, сшитых из грубой пеньковой пестрядины штанов. Мишутка набил снятый с головы картуз. Савоська совал яблоки за пазуху, Коля старательно помогал ему.
– Ты и сестренок угости, – заботливо советовал он.
В пылу охватившего их азарта ребята забыли обо всем на свете. Сами того не замечая, они ломали хрупкие ветки черной смородины, топтали цветы на клумбе. Кузяха нечаянно толкнул Мишутку, тот свалился в кусты, выронил картуз – яблоки рассыпались во все стороны.
– Ты что, не видишь? Слепой? – сердился Мишутка.
– Сам под руку лезешь, тетеря!
– А ты беспалый! С березы упал, в лужу попал.
Назревала драка. Но тут раздался полный ужаса возглас Савоськи:
– Барин! Барин!
