четырех деревянных посудин, бывших рыбацких судов. Возможно, на них плавали люди мужественные и сильные духом, но слишком мало у них было возможностей.
Через два дня канал был практически очищен. Мины искали с воздуха и с воды – в опасном мероприятии участвовали даже корейские рыбаки, желавшие заработать на этом несколько американских сигарет. 18 октября тральщики проходили последние метры. Через какой-нибудь час работа будет закончена, и Вонсан будет открыт для флота, подход которого ожидался на следующий день. Но через час люди не получили возможность вздохнуть с облегчением. Даже наоборот: создавалось впечатление, что дела обстоят хуже, чем десять дней назад. Выяснилось, что гавань Вонсана буквально набита минами, причем никто не знал, какого они типа.
Все произошло очень быстро. В четырех сотнях ярдов от кормы «Нырка» взорвалась мина, затем последовал второй взрыв, третий… Последний уничтожил корейский «YMS-516» вместе с половиной команды. Это определенно не могли быть якорные контактные мины, поскольку их траление было завершено. Судя по всему, это были мины влияния, но какие именно? Не ответив на этот вопрос, нельзя было приступать к тралению.
На следующее утро прибыли транспорты с войсками, но ни один из них не смог войти в порт, а город уже был занят южнокорейскими солдатами. Позже адмирал Шерман отметил: «…если ты не можешь идти туда, куда надо, причем тогда, когда это необходимо, значит, ты утратил господство на море». В течение недели 250 кораблей оставались на рейде Вонсана, а 50 тысяч солдат скучали, голодали (из-за задержки запасы продовольствия подошли к концу) и болели (на «Марин Феникс» 400 человек слегли с дизентерией).
На помощь офицерам минного флота в Корею из Соединенных Штатов прибыл коммандер Дефорест – признанный эксперт в вопросах минной войны. Этот человек был совершенно неутомим и чрезвычайно любознателен, никогда не упускал случая узнать что-то новое. 16 октября он отправился в Вонсан, надеясь разыскать кого-нибудь имеющего хоть какие-то сведения об используемых коммунистами минах. Дефоресту повезло. Он действительно сумел свести знакомство с корейцем, знающим, где были собраны мины. Тот рассказал, что вплоть до 4 октября в Корее находились 30 советских специалистов, которые руководили процессом сборки и установки 3000 мин в районе Вонсана. В основном, по утверждению корейца, мины были контактными, но немало было и магнитных. Полученные сведения были, безусловно, ценными, но Дефоресту этого было недостаточно, и он продолжил беседу с корейцем. В конце концов, совместными усилиями они изобразили прутиком на земле основные стадии процесса сборки, после чего кореец привел американца к внушительной куче мусора и, покопавшись, извлек оттуда именно то, что было необходимо Дефоресту – катушку, являющуюся сердцем магнитной мины. Разжившись информацией, эксперт поспешил обратно.
Все остальное было делом техники. Последовало семь дней непрерывного траления, но теперь офицеры и матросы тральщиков точно знали, что ищут, а корейцы показывали, где надо искать. Вечером 25 октября проход в Вонсан был полностью очищен от мин. На траление было потрачено 15 дней. Однако при этом обнаружили только 225 мин из предположительно установленных 3000. Оставшиеся мины, тип и местонахождение которых больше не являлись тайной, не будут опасными, если корабли будут следовать по очищенным каналам и не лезть на минные поля.
Несколько позже начальник штаба военно-морских операций, давая интервью о ситуации с минами в Вонсане, сказал: «Они застали нас со спущенными штанами. Эти чертовы мины стоили нам восьмидневной задержки. Из-за них мы в течение восьми дней не могли высадить войска на берег и потеряли более 200 человек. При некоторых обстоятельствах за восемь дней можно проиграть войну. Мы всегда много думали о субмаринах, авиации, с прошлой недели мы начали всерьез думать и о минах».
На строительство современного минного тральщика необходим год, на обучение экипажа – около месяца. Так что за неделю могло измениться немногое.
К минной войне советские специалисты в погонах готовились заранее. Некоторые из мин, обезвреженные в Вонсане, были собраны еще до Русско-японской войны 1904–1905 годов. Основное число мин было доставлено в Корею до середины июля. Всего через руки железнодорожников Вонсана прошло более 4000 мин. Советские военные эксперты с 16 июля по 17 августа обучали минеров, руководили сборкой мин в Вонсане и Чхиннампо, а также установкой полей магнитных мин в Вонсане, а 30 из них находились в Вонсане вплоть до 4 октября.
Устанавливали мины северокорейские рыбаки на своих джонках и сампанах, которые очень быстро научились делать то, что решили советские специалисты. В течение трех недель в Вонсане были установлены около 3000 советских мин. Урок, полученный ВМФ США, запомнился надолго.
Минные тральщики еще работали в Вонсане, а армия уже настойчиво требовала их прибытия в Чхиннампо: было необходимо срочно открыть для судоходства этот порт, расположенный на западном побережье. Продвигаясь от Сеула в сторону Пхеньяна, 8-я армия успела израсходовать имевшиеся запасы. Явственно ощущалась нехватка топлива, люди были переведены на двухразовое питание. Снабжение армии можно было осуществить через единственный порт – Чхиннампо. Было известно, что он заминирован, и проблему его открытия для судоходства следовало решать очень быстро. Однако тральщики были заняты в Вонсане. Кроме того, адмирал Джой предупредил генерала Уокера, что, если в Чхиннампо обстановка такая же, как в Вонсане, на его разминирование потребуется больше трех недель.
За три дня до полного открытия Вонсана адмирал Джой отдал приказ начать траление в Чхиннампо. На это адмирал Смит резонно заметил: «А чем тралить?» Мало того, что никто не потрудился организовать работу: не было нужной информации, планов, карт, людей. Самым страшным было другое: не было тральщиков. По просьбе адмирала в Корею вылетели еще два минных эксперта: коммандеры Клей и Арчер. Клей был отправлен в Чхиннампо, чтобы раздобыть информацию, а Арчер стал ответственным за траление в этом порту. Правда, кораблей в его распоряжении не было, но адмирал предложил ему побывать на Сасебо и использовать все, что он сможет там найти.
Вместе с коммандером Дефорестом Арчер обосновался в гавани Сасебо на флагманском корабле адмирала Смита «Дикси» и, не мудрствуя лукаво, объявил о наборе добровольцев. В результате была сформирована группа, в которую вошли: эсминец «Форрест Роял», тральщики-эсминцы «Томпсон» и «Кармик», малые тральщики «Пеликан», «Ласточка» и «Чайка», прибывшие из Пёрл-Харбора, корейские «YMS-502, -306, -513 и -503», вертолет с пилотом, а также «LST Q-007», на палубу которого упомянутый вертолет мог сесть, и еще несколько кораблей.
Траление началось 29 октября в Желтом море, в 39 милях к западу от района, где предполагалось наличие мин. 5 ноября к кораблям присоединился «Катамаунт», став первым десантным транспортом- пристанью, использовавшимся в тралении мин. Рядом с мелкими тральщиками он выглядел настоящим гигантом, имея длину 458 футов и водоизмещение 4960 тонн. Через открывающиеся в его корме ворота сновали маленькие «LCVP», оборудованные всем необходимым для поиска якорных и контактных мин.
А пока коммандер Арчер собирал флот, коммандеру Клею удалось отыскать корейца по кличке Коротышка, помогавшего устанавливать мины. К работе снова подключилась авиация. Военно-морские летчики на «мартах», базировавшихся на «Гардинерз-Бей», начали облет района 28 октября. Чуть позже к ним присоединились британские «сандерленды». За шесть недель летчики заметили 340 мин, причем многие из них уничтожили пулеметным огнем.
Благодаря осторожности и предусмотрительности коммандера Арчера за время операции не произошло ни одного несчастного случая. Правда, работа была скучной, однообразной и неприятной по причине ненастной и очень холодной погоды. Двигатели на маленьких лодках после морозных ночей приходилось долго отогревать. Экипаж вертолета каждый вечер сливал из двигателя масло и уносил его в теплое помещение, чтобы к утру оно оставалось теплым.
Еще больше, чем холод, изнуряла монотонность. Бесконечной чередой проходили дни, ничем не отличавшиеся друг от друга, приливы сменялись отливами, а траление продолжалось. Под конец иссякли даже темы для разговоров, и за неимением лучшего люди начали обсуждать Германа. Это имя дали одному из полудюжины тел, которые приливом мотало к берегу и выносило обратно в море. Они стали безымянными жертвами вооруженного конфликта, приговоренными к пребыванию в ледяном чистилище Желтого моря. Прилив не выбрасывал их на берег, по которому они когда-то ходили, но и не позволял найти успокоение в темных морских глубинах. Герман, при жизни бывший одним из миллионов азиатов, теперь был мертвым телом, а тот, кто сделал его таковым, не поленился предварительно связать его руки за спиной. В ледяной воде тело хорошо сохранилось и было вполне узнаваемым. Ему дали имя Герман, и он дал матросам
