– Успокойся, Генри. Со мной все в порядке. Я вижу, вы вне опасности?
Генри провел рукой по вьющимся волосам, которые по сравнению с его черным, как сажа лицом выглядели очень светлыми.
– Да, конечно. А вот ты… ты так долго не возвращалась! Где ты была?
– Да, Элизабет, расскажи-ка, будет очень интересно послушать. – В голосе молодого мужчины прозвучала издевка.
«Это ведь Брэндан, тот, который так отличается от своих братьев – худой и темноволосый», – мелькнуло у Лэйтона в голове.
– Бэнни, – повторил Генри на этот раз уже удивленно. Как будто в начале он так обрадовался, увидев ее живой и здоровой, что даже не обратил внимания на английского лейтенанта, который держал на руках их сестру. Теперь же он вдруг заметил все – вены взбухли у него на шее. Сжав кулаки, Генри направился к Джону.
– Что ты делаешь с моей сестрой?
– О, Боже!
Она вдруг поняла, как это должно было выглядеть со стороны. Ее внес на руках мужчина, огромный, сильный, красивый, мужчина, на котором ничего не было кроме сапог и бриджей. Господи! Что подумали о ней ее братья? Если Господь смилостивится, старшие братья, может быть, и не узнают. А если нет? Страшно даже подумать…
Она торопливо пошевелилась, попыталась встать на ноги. Джон еще крепче сжал ее тело и нахмурился. Бесполезно. Он ее никуда не отпустит.
– Она подвернула ногу. – Лэйтон подошел к ближайшему столу и посадил Бэнни на скамейку. Он провел по ее ноге рукой, расправил повязку, и поднял глаза.
– Ну, как?
– Немного болит, но я думаю, через пару дней все будет в порядке.
Ее так согревала его забота и нежность по отношению к ней. Она привыкла, что с ней обращаются как с вполне самостоятельным, уверенным в собственных силах человеком. Привыкнув заботиться о других, она недооценивала то удовольствие, которое получаешь, когда заботятся о тебе.
– Не становись на ногу.
– Так точно, лейтенант. – Она шутливо отдала ему честь.
– А ну-ка, подожди. – Генри склонился над Бэнни. – Где, скажи нам, ты была? Что он сделал тебе? А ты… – он повернулся к Джону. – Где, черт побери, твоя рубашка?
– Вот…
Генри растерянно сморщил лоб.
– Что?
– Я перевязал рубашкой ее ногу.
– Бэнни?
Она широко улыбнулась и спокойно посмотрела на Генри. Она не торопилась успокаивать его. В конце концов это была его идея – сделать налет на лагерь.
– Бэнни, или ты скажешь мне, что произошло, или…
– Давай, давай, что же ты медлишь? Договаривай. Боишься?
– Бэнни, – повторил он уже менее уверенно.
– Если хочешь знать, меня взяли в плен.
– В плен?
– Ну, почти. Солдат догнал меня уже у самой тропинки. Думаю, что я слишком задержалась у лагеря, следя за тем, чтобы вы не сделали еще какую-нибудь глупость.
– Бэн, сестренка… – в голосе Генри уже звучала вина.
– Мне, конечно, следовало уйти раньше. Однако я почти ускользнула от солдата, как вдруг оступилась и подвернула ногу.
– Как же тебе удалось сбежать?
– Джон… – она вдруг только сейчас осознала до конца всю важность того, что он сделал для нее.
Он ударил англичанина. Одного из своих солдат. Это, может быть, рассмотрено как предательство – ранить британского солдата, чтобы помочь врагу. Если узнают – Джону несдобровать. И он сделал это для нее.
– Джон… – голос Элизабет дрогнул.
– Все будет хорошо, – сказал он, как будто прочитав ее мысли. – Он не видел меня.
– Ты уверен?
– Да.
– Ну, кто-нибудь расскажет мне все до конца? – Генри терял терпение.
– Джон спас меня.
