– Вот! Смотри, я ничего не выдумываю.
Мартин, хмурясь, прочитал записку и сунул ее в карман фрака. Аманда лишь хмыкнула и пошла к двери. Ее не интересовали ни записка, ни ее автор.
– Нельзя было приходить сюда одной, тем более в ответ на анонимное приглашение.
Дождавшись, когда Мартин откроет перед ней дверь, Аманда переступила порог и обернулась:
– Это моя записка, мое решение, и я была в полной безопасности. А теперь прошу простить меня: мне хочется потанцевать. С тем, кого я выберу!
С этими словами она хлопнула за собой дверью.
Она позволит ему так вести себя – изображать из себя собственника, – только когда согласится принадлежать ему. А она согласия на это не давала. Пока.
Первым заиграли контрданс. Аманда выбрала в партнеры Реджи. После танца они присоединились к группе девушек, оживленно обсуждавших какую-то проблему. Когда заиграли вступление к котильону, перед Амандой возник Демон.
– Давай потанцуем.
Его приглашение вызвало у нее массу подозрений, однако в его лице она не заметила ни намека на раздражение и пришла к выводу, что покровительственные нотации ей не грозят. Флик, которая ждала ребенка и поэтому не танцевала и сидела в кресле рядом с Онорией, улыбнулась ей и помахала рукой, разрешая потанцевать с ее красавцем мужем.
Короче, котильон Аманда танцевала с Демоном и получила огромное удовольствие. Следующим танцем опять был контрданс, а приглашение поступило от улыбающегося Ричарда.
– Я должен перед отъездом хотя бы один раз за сезон потанцевать с тобой.
– Вы возвращаетесь в Шотландию?
– Катрионе очень неуютно вдали от дома, да и близнецы слишком надолго предоставлены сами себе.
Из всех братьев Ричард был наиболее… нет, не мягким, а понятливым. А Катриона считалась кладезем женской мудрости. Аманда решила, что обязательно поговорит с ней перед их отъездом, и сообщила об этом Ричарду.
– Лучше тебе поговорить с ней сегодня, так как мы уезжаем завтра утром.
После танца ее окружила толпа знакомых, и Ричард поклонился ей и ушел.
Когда раздались первые звуки вальса, она обнаружила рядом с собой Мартина.
– Полагаю, это мой танец.
В его словах звучало предупреждение, и Аманда не решилась спорить. Сделав реверанс, она царственным жестом подала ему руку.
Во время танца Аманда задумчиво смотрела на орхидеи – их продолжали доставлять каждое утро. Она держала букет в той руке, которая лежала на плече Мартина. Его черный фрак подчеркивал белизну трех изумительных цветков.
– Я не твоя, – наконец сказала она, поднимая к нему лицо.
Взгляд Мартина стал тяжелым.
– Это зависит от того, как на это посмотреть.
– Как ни посмотреть, даже если бы мы поженились… Я все равно настаивала бы на полной самостоятельности.
– Не знал, что одно исключает другое.
– Ты хочешь сказать, что я могла бы быть твоей и одновременно независимой? – удивилась Аманда. – То есть такие вопросы, как, например, анонимная записка, я могла бы решать сама? И ты не воспользовался бы своим правом вмешаться?
– Мое право – обеспечивать твою безопасность.
– Если бы я согласилась стать твоей – возможно. – В глазах Аманды появился сердитый огонек.
– Здесь нет никаких «возможно».
– Я не согласна с тем, что такое «право» позволяет тебе обращаться со мной как с несмышленышем, которого нужно защищать от всего на свете.
– Я никогда не считал тебя несмышленышем.
Они раздраженно уставились друг на друга, а когда посмотрели по сторонам, обнаружили, что их спор привлекает внимание: в их сторону были направлены заинтересованные взгляды.
– Это нас ни к чему не приведет, – процедил сквозь стиснутые зубы Мартин. – Ни этот спор, ни твоя тактика.
Ее тактика?
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду то, что в скором времени тебе придется воспользоваться своей независимостью и принять решение. И тебе известно, что я предлагаю, ведь я выложил все свои карты на стол.
Аманда поняла – прочитала по его глазам, – что он имеет в виду. Он раскрыл свои карты, предложил все, что считал нужным, и тем самым дал понять: большего она не получит.
