возвышенностей над ее лифчиком. С Лайзой было связано множество воспоминаний: игры в шалаше, верховая охота, побеги в лес, где они обнимались, сеновал, выпускной бал. Но теперь они уже не были детьми, им обоим за тридцать.
Лайза была замужем дважды, и от каждого брака родила по ребенку; мальчик и девочка уже называли Брайана дядей. Судя по ее дому, оба раза она получила очень недурное содержание. Ее первый муж был из Луисвилла, а второй – Норман Хеклер. Норман и его отец владели мельницей, по крайней мере ее сорока пятью процентами; пятьдесят пять процентов принадлежали Брайану. Брайан убедился, что его отец снял очень неплохой урожай, когда шахта закрылась и дела в городе пришли в упадок. Если кому-то требовалась поддержка, отец щедро ее оказывал – за разумное вознаграждение.
Брайан почувствовал, как у него урчит в животе, и кивнул на кофе:
– Это все, что мне полагается, или ты не умеешь готовить?
– Я умею готовить, но это все, что тебе полагается. Я хочу, чтобы ты убрался отсюда до того, как проснутся дети. И еще: во второй раз остаться здесь на ночь ты не сможешь. Сам знаешь, что это за город. Норман начнет орать, что я не выполняю материнских обязанностей.
Брайан внутренне улыбнулся:
– Сколько дядей было у твоих детей?
– Несколько.
– Я перебегаю кому-нибудь дорогу?
– Нет. А я? – Она улыбнулась ему через стол. – Ты влюблен? Ты был влюблен?
– Оба раза нет.
– Почему нет?
– Не знаю. Я не избегал этого. Просто не случилось.
– Боже мой, когда вы, поздние плоды, наконец падаете, то крепко ударяетесь. – Лайза дотронулась до маленького шрама в уголке его губ. – Откуда это?
– Драка в Танжере.
– А тот, на ноге?
– Бразилия.
– А плечо?
– Гаити.
– Господи, Брайан, я думала, ты изучаешь развалины, а не создаешь их!
– Все это было очень давно. В конце концов я понял, что в излишней раскованности нет ровным счетом ничего приятного, и научился держать рот на замке.
Она отхлебнула кофе и игриво улыбнулась ему:
– Какого ты мнения о своей новой матери?
– Интересная дама.
– Дама – не то слово, которое употребляется в этом городе в отношении Отэм.
– Почему?
– От зависти, я думаю. Ну, еще и то, что она не здесь родилась. Потом, Отэм надменная. Она никого не подпускает к себе достаточно близко, чтобы подружиться. Разумеется, сплетники не могли о ней ничего такого сказать из-за Дугласа. Теперь все изменится. – Лайза улыбнулась глазами и поставила чашку на блюдце. – Были какие-то разговоры после приема… Поговаривали, будто видели, как Отэм играет с задницей Боба Проктора. Потом твой отец застукал их в саду и оттащил ее в дом. Несколько дней только об этом и шептались.
– Боб Проктор, – повторил Брайан и вспомнил свой разговор с Отэм. – Он ее адвокат.
– Да, у них близкие отношения, но я думаю, это не более чем дружба. Я пробовала его поддразнивать на ее счет, но заткнулась, когда он мне сказал, что ни один мужчина, у которого меньше десяти миллионов, не залезет к Отэм под юбку.
В памяти Брайана возник образ Отэм и их первая встреча. «Почему ты вышла замуж за моего отца?» – спросил он. «Из-за его денег», – ответила она. Тогда он засмеялся. Рассмеялся он и сейчас.
– Папина женитьба на ней, должно быть, наделала в городе много переполоха.
– Это было настоящим потрясением, так же как и его смерть. – Лайза наклонилась вперед и накрыла его руки своими ладонями. – Мне очень жаль.
При упоминании о смерти отца плечи Брайана напряглись и он ощутил то же беспокойство, которое раньше уже посещало его.
– Твой отец никогда не упоминал, что у папы были какие-то проблемы со здоровьем? Может, что-нибудь такое, из-за чего сильный мужчина мог пойти искупаться и утонуть?
– Нет. Но как врач он все равно не стал бы об этом распространяться. Папа с мамой только вчера вернулись – месяц были на Карибском море. Когда узнали, пришли в ужас. Поговори с папой, если хочешь. Может, что-то такое и было.
– Я так и хотел сделать вскоре после приезда, но мне сказали, что его нет в городе. Пожалуй, я обязательно зайду к нему сегодня. – Брайан помолчал. – Все меняется как-то слишком быстро. Папа умер. Дядя Дэйл уезжает. Какая-то калифорнийская компания покупает шахту. Мне кажется, Боб Проктор мог бы прояснить по крайней мере один вопрос.
– Например, какой?
– Зачем кто-то вдруг покупает никчемную шахту. – Он поднял свою пустую чашку и помахал ей у Лайзы под носом. – Если ты не собираешься меня кормить, я пойду домой к моей красивой матери.
– Она хорошенькая, правда?
– Еще какая. – Брайан встал, обошел стол, нагнулся и поцеловал ее в лоб. – Если я смогу выбраться из офиса до полуночи, то возьму тебя в клуб пообедать.
– Не сегодня. У меня свидание с Бобом.
– Ах да, Боб. Он навещает тебя, правда? – Брайан посмотрел на пышные округлости Лайзы и провел пальцем по краю ночной рубашки. – Оставь хоть что-нибудь и для меня.
– Скажи только слово, и все будет твоим.
– Ах, Лайза. Пускай все будет легко и непринужденно.
– Все еще боишься, что тебя свяжут, да?
Он повернулся и быстро пошел к двери, чтобы ускользнуть до того, как Лайза поднимет разговор о прошлом и о том, почему он променял ее на груду старых грязных развалин. Лайза все равно никогда не сможет понять.
Брайан вышел из дома и сел за руль своей старой – двенадцать лет! – спортивной машины. Включая двигатель, он еще раз посмотрел на дом Лайзы стоимостью триста тысяч долларов. Неужели это его будущее? Чашка кофе на скорую руку и сплетни о том, кто кого на какой вечеринке похлопал по заднице? От этой мысли Брайана кинуло в дрожь, и он надавил на акселератор, уносясь прочь от Лайзы, роскошного особняка и всего, что к нему прилагалось. Он мчался по пустым улицам, по Мэйн-стрит к городской окраине и дальше вверх по холму к Дому Осборнов. Снизив скорость, он въехал на подъездную аллею. Мотор тихонько заурчал и затих, когда машина остановилась перед старым зданием.
Брайан вошел в холл, думая, что все еще спят, однако с лестницы до него донесся тихий дразнящий смех. Он взглянул на Отэм, которая стояла на верхней площадке.
– Рано встал, Брайан, или долго гулял?
Вспомнив вдруг о своем виде, он покосился на измятый костюм и потрогал щетину на щеках.
– И то и другое.
Он начал подниматься по лестнице, а она шла навстречу ему, вызывающе поводя бедрами. Временами Брайана раздражал надменный вид мачехи, словно говорящий: «Не тронь меня!» – и когда Отэм проходила мимо него, он протянул руку и шлепнул ее по заду. Она не остановилась и даже не замедлила шаг.
– Будь паинькой, Брайан, а не то мама надерет тебе задницу.
– Почему ты всегда стараешься казаться такой крутой?
Отэм оглянулась на него:
– Я и есть крутая, так что ты со мной не выеживайся.
– А еще тебе не мешало бы почистить ротик.
– Верно, но тогда я испорчу весь свой имидж. А семья ожидает именно этого. Я не хотела бы их
