– Я не нуждаюсь…
– Это не означает ничего иного, как просто посидеть и поговорить вечерком, когда вам не спится. Я знаю, как трудно бывает людям, которые не избавились от ночных кошмаров.
– Вы думаете, меня мучают ночные кошмары?
– После Кореи у нормального человека иначе быть не может.
На мгновение он подумал, что ее хватил удар.
Ее глаза расширились, тело напряглось, рот слегка приоткрылся. Жестянка с пивом хрустнула у нее в руках.
– Дышите! – поспешно скомандовал Майкл.
Она откликнулась, как разбуженный лунатик.
– Что такое?
Он улыбнулся.
– Вы перестали дышать. Трудно принимать серьезные решения, когда в мозг не поступает кислород.
Она покачала головой:
– Я в порядке.
Он поднял обе руки – классическая поза сдающегося.
– Хорошо. Но можно я уйду после обеда? Я весь день готовил этот соус!
Мэдж улыбнулась, ее лицо немного смягчилось:
– Меня еще никто никогда не упрекал, что я не накормила голодного мужчину. Да Джесс меня бы на месте убила!
Майкл кивнул и допил свое пиво.
– В таком случае я пойду умоюсь. Когда появятся Персик и ваш сын, мы сядем к столу.
Все шло не так, как он задумал. Он хотел сказать «спасибо» выходившей его женщине, выполнить задачу, поставленную перед собой в День Памяти, и уйти. Вернуться к своей обычной жизни.
Вместо этого он обнаружил, что хочет здесь остаться. И не потому, что чувствовал себя в долгу перед ней, не потому, что Мэдж вытащила его с того света. А потому, что она была нежная и добрая. Потому, что у нее были глаза цвета дождя. Потому, что она пронзила его сердце в тот момент, когда повернулась к нему, улыбаясь.
– Идиот! – сказал он своему отражению в зеркале ванной.
Отражение не возражало. Оно только нахмурилось, прекрасно понимая, во что он влип. И ему покупалось, что из глубины зеркала послышалось ответное: «Идиот».
Он услышал возбужденные голоса, еще не выйдя из ванной, а когда открыл дверь, его взору представилась следующая картина.
Джонни вернулся домой. Он стоял в дверях, словно собираясь снова уйти, и единственное, что его удерживало, – это строгий взгляд матери.
Персик, как всегда, хмурился и молчал, неприязненно поглядывая в сторону Майкла.
– Это как раз тот случай, который нельзя упускать! – протестовал Джонни. – Ты не отпускаешь меня в летное училище, но с моим дипломом и налетами я мог бы поступить на курсы офицеров запаса и получить права пилота!
– Нет.
– Но я хочу летать! – воскликнул Джонни со всем пылом юного сердца.
– Ты будешь летать, – сказала она, появляясь в поле зрения Майкла. – Милый, ты уже провел в воздухе больше времени, чем иные взрослые пилоты. Ты будешь летать, обещаю. Мы найдем колледж, который поможет тебе поступить в авиакомпанию…
– Но я хочу летать на истребителях!
Она поглядела на Персика, потом на своего сына и покачала головой.
– Поговорим об этом потом, Джонни. У нас гость к обеду.
– Но ты не понимаешь! Ты даже не хочешь выслушать!
– Поговорим, когда будем дома одни.
– Мама!
– Потом.
Майклу было это знакомо. Его мать говорила так каждый раз, когда имела в виду «никогда в жизни».
Очевидно, Джонни тоже это понял. Он повернулся на каблуках и побрел прочь с видом человека, надежды которого рассыпаются в прах. Майкл посочувствовал мальчику. Он знал, что такое иметь мечту. Знал, как непросто порой бывает ее осуществить.
Джонни, однако, вряд ли нуждался в его сочувствии.
– Что вы здесь делаете? – осведомился он, обнаружив Майкла в столовой.
