океан. И было шумно. Тихо вообще никогда не бывало, потому что на деревьях верещали сверчки и гекконы.
Сегодня, однако, ночь содрогалась и завывала. Реактивные самолеты визжали, как истеричные женщины, а сирены дико вопили. Ночь принадлежала корейцам, и они пришли.
Мэдж это не очень беспокоило. Она была занята другой битвой, в которой оружием были ее руки, инструменты и лекарства. Она проигрывала битву, но не желала сдаваться.
– В укрытие, лейтенант!
Все пригнули головы, потому что с неба раздался резкий свист. Секундой позже от взрыва вылетели стекла, свет погас и вновь зажегся. Склонившись над тем, что лежало на раскладушке, Мэдж лихорадочно перевязывала страшные раны. Ее руки и халат были в крови.
– Лейтенант, этот все равно не выживет! Немедленно уходите в укрытие.
Следующий снаряд рванул ближе, и свет снова замигал. Пациенты закричали. Санитары подползали к ним на четвереньках, успокаивая людей, которых они для безопасности переложили под койки при первом сигнале тревоги.
– У меня он не умрет! – завопила она сквозь грохот взрыва. – Ты у меня не умрешь, Джимми!
– Нет, мэм, – еле слышно ответил парень. – Я у вас не умру.
Он не хотел умирать, хотя ноги у него были оторваны, а на животе зияла кровавая рана. К ним поступало немало мужчин с оторванными ногами. Мужчин со страшными ранами, которых, казалось нельзя было исцелить. Но медики возвращали их с того света.
– Правильно, сынок! – крикнула Мэдж. – А теперь кто-нибудь помогите мне!
– Мэдж!
– Помогите мне! Я не могу отойти, пока не перелью кровь!
– Мэдж, это я!
На этот раз она не услышала свиста. Она только почувствовала, как что-то врезалось в нее, как товарный поезд, и свет померк.
– Мэдж, ты меня слышишь?
– Слышу, Майкл.
Она продолжала глядеть на волны.
– Ты нас напугала, милая, – сказал он.
– Мне очень жаль, – с трудом выговорила она.
Вода была такая спокойная и глубокая. Ей очень хотелось быть такой же спокойной. Хотелось, чтобы кончились слезы, кончились воспоминания, кончилось неистовство.
– Я, кажется… опоздала на работу.
– Да, Мэдж. Ты опоздала на работу.
Она попыталась встряхнуться. Надо было двигаться. Надо было взять себя в руки. Но она не могла… Джимми не отпускал ее.
– Все в порядке, – сказал Майкл. – С работой Надин все уладит. Мы должны позаботиться о тебе.
В ее глазах что-то промелькнуло. Что-то тревожное. Снова хлынули слезы, но она их не заметила.
– Что случилось, Мэдж? – мягко спросил он. – Отчего ты убежала?
Она попыталась ответить и опять расплакалась.
– Уходи, – сказала она, пытаясь оттолкнуть его руку. – Езжай домой и оставь меня в покое.
– Не могу, милая. Ты же знаешь.
– Зачем тебе все это нужно? – спросила она.
Мэдж видела печаль в его внимательных зеленых глазах. Видела скорбные морщинки, которых у него раньше не было. И все же ответ был для нее неожиданным.
– Потому что я люблю тебя.
Мэдж отшвырнула его руку, оттолкнула и попыталась закрыть дверцу. Он не дал ей этого сделать. Она начала с ним бороться. Ему удалось схватить ее и вытащить из машины.
– Оставь меня в покое!
– Но почему?
Слезы покатились еще быстрее. Нахлынула боль, как от раны.
– Потому что это ранит, – всхлипнула она. – Это слишком сильно ранит, а я так устала!
Он привлек ее к себе и крепко обнял.
– О, Мэдж, я знаю. Я знаю…
– Нет, – упрямилась она. – Ты не знаешь. Ты ничего не знаешь.
– Я многое знаю, – бормотал он, а она отворачивалась, не желая слушать его. – Я говорил с другими медсестрами. И с Пегги Уильямс. Она сказала, что Хыннам – это гиблое место. И что ты ей помогла там выжить.
