генералами. Но сейчас появление нового поколения генералов-теннисистов не могло не вызвать симпатии. К тому же еще этот демократизм, непривычная свобода суждений и ироничная манера разговора с непременным подтекстом. Адмирал тоже испытывал симпатию к Ветрову, видя в нем не только авторитетного в своей области специалиста, но и всесторонне образованного человека.
— Плохо, говорите, пишет молодежь? — спросил Зеленцов, как бы продолжая телефонный разговор, и показал на кресло за небольшим столиком в затемненном углу кабинета.
Ветров не помнил, чтобы говорил такое вслух, скорее всего адмирал догадался о его недовольстве по тону ответа.
— Да, пишут неважно, — сказал он, — но не это самое страшное. Хуже, что думать боятся. Не то чтобы не умеют, просто боятся. Вместо того чтобы раскинуть мозгами и самим найти решение, будут рыскать по чужим работам и прежним отчетам в надежде наткнуться на готовенькое. А это так заметно, думал ли человек сам или откуда-нибудь переписывал.
— Может быть, вы и правы, хотя сдается, что чересчур строги, — мягко возразил адмирал. — Найти решение способен далеко не каждый, таких в науке процентов десять, а то и менее. И вы в их числе. Но бывают умники. Вы слышали что-нибудь о Денисове?
Ветров пожал плечами:
— Не приходилось.
— Отстаете от жизни. Денисов служит в нашем округе и имеет редкое ученое звание — старший лейтенант. Он считает, что решил задачу повышения эффективности обмена информацией, о чем поведал нашим высшим партийным органам. Обычный путь изобретателя показался ему, видимо, ненадежным. Оттуда его послание было направлено Главкому. Представляете, наш скромный Эдисон из Озерного решил задачу, над которой трудятся десятки научных коллективов, в том числе и мы с вами. Отношение армейцев к науке известное, но Алексей Иванович не воспользовался удобным случаем для насмешки, а деликатно отфутболил послание Петру Семеновичу…
Поднапрягшись, Ветров вычислил, что в футбол играли Главком и Начальник Связи, с которыми Зеленцов был, разумеется, лично знаком.
— …и, вспомнив старика Ломоносова, сделал приписку: «Дерзают ныне ободренны». Петр Семенович тоже решил не уступать и приказал разобраться с «быстрым разумом Невтоном». А теперь, после того как наши полководцы поупражнялись в изящной словесности, нам предстоит заняться грубой прозой. Затем вас и позвамши.
«Не повезло», — подумал Ветров и обреченно спросил:
— Идея-то хоть стоящая?
— Насколько я понял, речь идет о сжатии сообщений, то есть как раз по проблеме вашего стола.
У Ветрова появилась робкая надежда уклониться.
— Видите ли, Василий Кузьмич, — заговорил он как можно убедительнее, — мы действительно занимаемся сжатием спектра с точки зрения повышения информационной плотности канала связи. Это проблема техническая. Если же речь идет о сжатии сообщения, то имеют в виду прежде всего смысловое содержание. Это проблема уже лингвистическая или, если хотите, искусственного интеллекта. Тут я разбираюсь слабо, тут более полезны кибернетики.
— Ну-ну, — усмехнулся Зеленцов, — думаю, что вашего профессорского интеллекта достаточно, чтобы разобраться в идее старшего лейтенанта. А не хватит, воспользуйтесь искусственным. Хотя, по правде говоря, сама идея меня интересует мало, ибо в дело вступили потусторонние силы. У нашего Эдисона появился адвокат в лице местного политработника, который тоже прошелся по высшим адресам. Им заинтересовалось политуправление, — он кивнул в сторону аппарата правительственной связи, — звонил Николай Григорьевич и обещал подослать своего политбойца. Так что материал на двойном контроле. Словом, возьмите эти бумаги и разберитесь. Или, чтобы не выбиваться из стиля вышестоящих резолюций, потщитесь раченьем вашим показать. Следует поехать в Озерное и лично познакомиться с коллегой. Путь хоть и недолгий, но все равно мытарства. Что делать, пока инициатива ненаказуема, придется страдать.
Полковник вернулся к себе и начал просматривать врученные адмиралом документы. Письму неведомого старшего лейтенанта предшествовали препроводительные и листки с резолюциями. Волею судеб оно попало в большой бюрократический заповедник, каждый обитатель которого постарался поставить метку в зоне своей ответственности. Большей частью совершенно бесполезную.
Написано письмо было довольно бестолково, что также сказалось на длительности его блуждания по кабинету. Из письма следовало, что старший лейтенант Денисов служит инженером связного вычислительного комплекса, в котором осуществляется архивное хранение донесений. С помощью разработанной программы он наладил их статистический учет и нашел, что по содержанию они могут быть разбиты всего на несколько групп. Словарный состав донесений оказался тоже довольно ограниченным. Собственно, ничего интересного в наблюдении старшего лейтенанта не было. В любой сфере человеческой деятельности существуют устойчивые обороты и своя терминология, что позволяет применять различные формализованные языки. И размер словарного запаса ни о чем не говорит. Математики, на что народ интеллектуальный, а способны обойтись вообще двумя сотнями слов, так что по сравнению с ними военные абоненты связного комплекса в Озерном могли сойти за настоящих языковедов.
Заурядное наблюдение породило вопрос: если донесения так похожи друг на друга, какой смысл в том, чтобы записывать их дословно? Наверное, достаточно указать группу и ключевые слова, в которых содержится необходимая информация. Денисов разработал и экспериментально проверил программу, позволяющую восстанавливать исходное донесение по ограниченному набору ключевых слов, и предложил применить свой способ при хранении больших массивов информации. Выигрыш, как показала его практика, состоял в многократном увеличении информационной плотности и соответственно экономии расходных материалов. Следовало только ввести несколько несложных ограничений в процесс подготовки донесений.
Несмотря на кажущуюся заманчивость, идея Денисова не встретила никакой заинтересованности. Местное начальство от него отмахнулось, окружное тоже, что было вполне объяснимо, поскольку органы, куда обращался изобретатель, не занимались вопросами подготовки донесений. Его предложение совершало бесцельный круговорот не в той административно-командной пирамиде, но вырваться из нее не могло по причине малозначительности автора. По той же причине оказались безответными и другие пирамиды, куда обращался старший лейтенант, ибо там по традиции переписывались только с беспросветными адресатами. И тогда он с отчаяния закинул свое предложение наверх, к той грозной, всезнающей вершине, с высоты которой и лейтенанты и генералы кажутся одинаково незначительными. Так оно было запущено на новый большой круг, частью которого предстояло стать полковнику Ветрову.
Предложение это, в чем он твердо уверился, было мало связано с направлением работы его отдела, что давало основание поступить как все предшественники, то есть попросту отмахнуться. И греха тут особого не будет, проблемой должны заниматься те, кому положено по долгу службы, хотя бы тот же Краснов.
Генерал-майор в отставке Краснов ранее служил в академии Генерального штаба в качестве ученого секретаря. Путем вольного соединения двух официальных наименований он образовал нештатную категорию и шутливо именовал себя генеральным секретарем.
Ветрову повезло: из кабинета Краснова плыл малиновый звон — позвенькивание ложечки о стакан, свидетельствующее, что сектор информации находится на боевом посту и пьет чай.
— Как здоровье? — спросил он, приветствуя коллегу.
— Пока выписываю.
Старик хорошо относился к Ветрову и часто отзывался немудреной шуткой: все знали, что «Здоровье» — единственный журнал, который тот позволял себе читать. Он смотрел на посетителя добрыми вылинявшими глазами, редкие белые волосенки едва прикрывали розоватое темя, обильно усыпанное старческими родинками. Летний посев — так он сам называл эту ниву и, чтобы не было заблуждения, уточнял: посев годов. Зная, что «генеральный секретарь» весьма искусно избегает участия в любом деле, Ветров решил применить метод древнегреческого мудреца Сократа: в дискуссии с оппонентами нужно начинать с очевидных утверждений, с которыми те не могут не согласиться, а затем уже изложить спорную точку зрения, тогда высока вероятность, что они согласятся и с ней.
