Элли.
– Люди черствеют? Холодные, расчетливые, и сердце не болит за своих? – Следователь задумался. – Вот бы и мне так! Итак, в деле появилась одиозная фигура актера Джона Ерохина, но это ничем не помогает мне, обычному следователю из России. Конечно, любого человека можно вызвать на допрос. Но надо пройти миллион инстанций, наше руководство должно связаться с руководством полиции США, потом подключится штат адвокатов, юридических консулов… Так что, пожалуй, все равно ничего не выйдет. У меня нет доказательств, вообще ничего. Мне и поговорить с ним не дадут, в крайнем случае, с каким-нибудь адвокатом, который толком ничего не знает, только и будет твердить: вы с кем связались, соображаете вообще? Даже если бы мы лично застали Джона с огромным тесаком, терзающим несчастную жертву, и все это было бы заснято на камеру видеонаблюдения, вокруг стояло бы десять свидетелей, его все равно бы «отмазали». Сказали бы, в конце концов, что человек вошел в образ сумасшедшего ученого, создавшего Франкенштейна. Мол, что вы хотите, у актера такие психологические перегрузки. Ничего, положим его на пару недель в санаторий, успокоить нервы. Человека убил? Ну что ж поделаешь. Короче, по-любому его выпустят под залог за несколько миллионов. А у меня всего лишь просьба с ним поговорить. Нет, не удастся, точно. – Следователь взгрустнул. – А вдруг именно он брата порешил год назад?
– Да вы сами сумасшедший! Зачем бы это Джону понадобилось? – возмутилась Элина.
– Кто знает, может, у него проблемы со здоровьем, и ему нужны были органы?
– Вы – маньяк!
– Я при исполнении, так что прошу выбирать выражения, – предостерег Валерий Николаевич.
– Я видела его фактически голым! На нем нет шрамов от пересадки органов! – выпалила рассерженная Элли.
– Умелый фотошоп или грим.
– Я не в кино его видела без одежды, а в жизни! – выкрикнула она, уже поздно сообразив, что сболтнула лишнего.
Лицо следователя расплылось в улыбке, в глазах появилась заинтересованность.
– С этого момента поподробнее, пожалуйста. Ну и где же ты видела его голого? И откуда знаешь, как должны выглядеть шрамы от пересадки внутренних органов?
Элли поменяла ноги, чувствовала она себя очень уверенно.
– Я была с ним в бане. У Джона один след на теле от ножевого ранения, два ожога и один след от пули. Откуда знаю? Так это моя работа, господин следователь! Я – судмедэксперт, и о том, как был кто-либо убит, какие и после каких ранений остаются следы, мне известно практически все. А если вы будете на меня давить, я найду кому позвонить и пожаловаться на ваш прессинг. Может, я и не звезда, не известный широкой публике человек, но в мире есть кому за меня заступиться!
Следователь несколько сник, а Элли спросила официальным тоном:
– У вас есть еще ко мне вопросы?
– Нет, – развел руками Шляпин.
– Тогда – до свидания.
– До свидания, – тоскливо посмотрел ей вслед Валерий Николаевич.
Глава 11
Элли очень сильно переживала и нервничала. Она была вынуждена признаться своей матери, что произошло с телом ее мужа, понимая, что печальная информация все равно рано или поздно дойдет до нее. Так уж лучше ее сообщит близкий человек.
Светлана Сергеевна, как и предполагалось, жутко расстроилась, постоянно плакала и все время причитала: «Да кому ж это понадобилось? Не дают покоя даже после смерти! А я прямо как чувствовала – что что-то случилось… Бедный мой любимый…»
Дочь ничем не могла помочь матери, и сердце ее сжималось от жалости и обиды.
Следователь больше не вызывал Элину, а на ее звонки с вопросами в отделении лаконично отвечали: «Ведется следствие». Но, насколько ей стало известно, никто не был задержан. Единственной ниточкой, которая могла бы привести к убийцам Владислава и заказчикам, являлся доктор, оперировавший его, но ведь тот тоже был убит.
Одним словом, Элина пребывала в расстроенных чувствах. И вот однажды в кафе в обеденное время к ней подошла очень стильно и красиво одетая дама.
– Извините, знаю, что некультурно подсаживаться в кафе за столик к чужому человеку. Но сейчас час пик, почти все места заняты. К мужчинам обращаться не хочется – обязательно попросят телефончик. – Дама захихикала и представилась: – Мария Львовна.
– Элли.
– Какое чудное имя… Так вы не против?
– Совсем нет, столик-то на троих, – немного покривила душой Элина, но состроила хорошую мину при плохой игре.
– Ну уж нет, нас двоих вполне хватит! – обрадовалась дама и плюхнула на третий, пустующий, стул свою кожаную сумку светло-бежевого цвета с золотистыми пряжками и карманами. Сумка была большая и яркая, как сама дама.
– У меня уже приняли заказ, – предупредила Элина.
Вновь обретенная соседка позвала официантку, и та явилась со сосредоточенным лицом и блокнотиком наготове.
– Что желаете?
– Мне кофе и фирменный пирожок с грибами на обед, – улыбнулась Мария Львовна.
– Не слишком обильный у вас обед, – отметила Элли.
– Сохраняю талию, – откликнулась Мария Львовна, что несколько не вязалось с заказанным ею пирожком.
У Элины не было настроения болтать, но дама оказалась очень словоохотливой, и каким-то образом между соседками по столику быстро установился контакт. Они пообедали, затем говорливая дама пригласила новую знакомую к себе в магазин, который находился недалеко от кафе.
– Вот здесь я и торгую одеждой для женщин. Все фирменное, без обмана! Клиентки выбирают вещи по каталогам, оплачивают, и я им доставляю эксклюзивные вещи из Италии, Франции. Именно эксклюзивные, потому что изготавливаются в маленьких мастерских, в штучном исполнении. Я сама находила себе поставщиков, проверяя и их человеческие качества, и профессиональные. Кстати, вот смотрю на тебя и удивляюсь: наверняка ты несчастлива в личной жизни.
– Так заметно? – удивилась Элли столь резкому переводу разговора с одежды на личную жизнь.
– Я по женщинам специалист! В хорошем смысле слова, – усмехнулась Мария Львовна. – По тому, как женщина одевается, можно с уверенностью говорить о том, счастлива она или нет. Счастливая женщина всегда держится уверенно. Те, у кого все в порядке с сексуальной жизнью, носят стринги и кружевное белье, покупают чулки, женственные блузки, фривольные шарфики, облегающие бедра юбки и туфли на высоком каблуке. А ты одета… как не со своего плеча, извини. То есть довольно старомодно. В подобной одежде мужчины не обратят на тебя внимания. Надо же, такая красивая женщина, а совершенно себя запустила! Я это еще и в кафе заметила, но сразу-то все и не скажешь незнакомому человеку…
Элли похлопала длинными ресницами и задумалась:
«Складывается ощущение, что Мария Львовна специально выходит из своей лавки на обед в то кафе, чтобы высматривать таких «чмошниц», как я. А потом подсаживается, заводит разговор ни о чем, сражает своим обаянием, а потом ведет к себе в магазин отовариваться… Неплохо у нее поставлен бизнес! А еще если такой дурочке сказать, что мужика у нее нет исключительно из-за одежды, то любая кинется покупать чулки, если это гарантирует счастливую жизнь. Хотя, если быть до конца объективной… В словах торговки есть доля правды. Я уже и забыла, когда что-то покупала себе из модного, дорогого и современного. Не то чтобы для кого-то, а просто для себя, любимой… Но ведь если я сама себя любить не буду, то и окружающим это делать необязательно. Поэтому Джон и не подумал обратить на меня внимание. И вообще, наверное, был в шоке от меня. Еще и в постель к нему полезла, прыткая такая… А вот была бы я «упакована», как конфетка, как женщина, к которым он привык, могло бы и сложиться. Хотя бы на одну ночь. Может, Мария Львовна послана мне свыше? Пора изменить свою жизнь!»
Хозяйка магазина тем временем метала на стол какие-то фотографии.
