– Тень Ар-Аяфы нам не удержать в любом случае, – пояснил кареглазый. – Сдача ее неизбежна. Кроме того, все, кто способен носить оружие, уйдут с нами.
– А кто не способен?
Упрямые брови собеседника на секунду перестали быть упрямыми и вспорхнули изумленно. Очевидно, вопрос показался странным и наивным.
– Продолжай, – буркнул Ар-Шарлахи.
Кареглазый продолжил, но теперь отношение присутствующих к тому, что он говорил, было другим. Они уже не ловили каждое слово, как некое откровение, но поглядывали то и дело на Шарлаха, пытаясь прочесть по его лицу, как он сам относится к услышанному. А лицо становилось все мрачнее и мрачнее. Кареглазый начал нервничать и, явно смяв заключительную часть своей речи, умолк.
– Кто еще хочет что-либо мне посоветовать?
Фраза прозвучала несколько оскорбительно. Кареглазыый выпрямился и заметно побледнел. Остальные переглянулись. Желающих что-либо посоветовать не нашлось.
– Хорошо, – сквозь зубы сказал Ар-Шарлахи. – Свое решение я сообщу вам чуть позже. А сейчас – идите. Ты – останься, – добавил он, обращаясь к Алият.
Секунда прошла в недоуменном молчании, потом зашуршали плащи, зазвякал металл. Вздыхая, озабоченно перешептываясь вполголоса и покачивая головами, люди поднимались с ковра, и вскоре комната опустела. Некоторое время Ар-Шарлахи сидел с каменным лицом, выпрямив спину, потом вдруг ссутулился и затравленно посмотрел на Алият.
– Слушай, достань вина… – упавшим голосом попросил он.
Та, не говоря ни слова, вышла и вскоре вернулась с кувшинчиком. Тревожно заглянула в глаза.
– Не знаю, что делать… – подавленно пробормотал он, срывая восковую печать.
– Вроде он все правильно говорил… – осторожно заметила Алият.
Ар-Шарлахи сделал ей знак немного помолчать и, отведя повязку с лица, залпом осушил полную чашку. Перевел дыхание, посидел, недобро прищурясь куда-то в угол. Потом вскинул глаза на Алият.
– Кто он?
– В смысле – как зовут?
– Да хотя бы это!..
– Как зовут, не знаю, а кличка – Кахираб.
– То есть выходец из Пьяной тени?
– Ну да… Вчера поднял тень Ар-Нау, привел три корабля…
– Ар-Нау? Так это же совсем рядом с кивающими молотами!
Алият замерла на секунду.
– Ты думаешь, что он… – Она не договорила.
– Да уверен!.. – проворчал Ар-Шарлахи, наливая вторую чашку. – Будь спокойна, без присмотра они меня не оставят… Что же делать-то, а?
Последнюю фразу он произнес самым жалобным тоном. Алият робко подсела и обняла его за плечи. Раба, во всем послушная господину. Раньше ее надо было в бархан закопать…
– Да ничего тебе делать не нужно, – жарко зашептала она. – Они сами все за тебя сделают. Ну что ты, хуже Улькара?..
– А что с Ар-Аяфой?
Алият чуть отстранилась.
– Ты тут вообще ни при чем, – сказала она очень серьезно. – Они сами подняли мятеж. Нас еще не было в этой тени, так ведь?
– Да в том-то и дело! – вскричал он в отчаянии. – Те, кто поднял мятеж, уйдут с нами! А те, кто не поднимал? Они-то ведь останутся! В чем они виноваты?
– Ни в чем, – сказала Алият. – Но это ведь война. Всех не сбережешь… Там люди ждут, – напомнила она, кивнув на дверь. – Ты пей, да я спрячу…
В угрюмом молчании Ар-Шарлахи выцедил вторую чашку и, отдав ее вместе с кувшинчиком Алият, расстроенно буркнул:
– Зови…
Когда предводители отрядов и послы от взбунтовавшихся теней расселись, Ар-Шарлахи уже восседал на подушках, как и подобает будущему владыке Пальмовой дороги: позвоночник – прям, глаза – надменны.
– Кто задумал, тот и исполняет, так ведь, Кахираб? – негромко и медленно проговорил он.
Темнолобый кареглазый Кахираб с облегчением нагнул голову в глубоком кивке.
– План – твой, – так же неспешно, словно бы через силу продолжал вождь. – Стало быть, тебе и командовать…
– Благодарю за честь! – прочувствованно ответил тот.
На него взглянули – кто с завистью, кто с уважением, кто просто внимательно.
