непростой, а очень даже заковыристый и взглядов на жизнь весьма оригинальных. Дружба и любовь не входили в систему Катиных ценностей. Кстати, Саша отметила, что речь у сестрицы правильная, все-таки чувствуется воспитание. Иногда девушка, конечно, злоупотребляла ненормативной лексикой, но как же без этого?
– У меня всегда с дружбой получалось как-то коряво, – вздохнула Катя. – Сплошная история про то, как ты весь вложился в отношения, а к тебе потом повернулись мартышкиной попкой!
– Ну а любовь? Про дружбу, в общем, все понятно. Пройдемся по другим вечным ценностям.
Катенок махнула наманикюренной лапкой, мол, чур меня!
– Любовь – та же ловушка, что и дружба, только с более серьезными последствиями! Что ты, Александра, на меня удивленно смотришь?
Саша пожала плечами.
– Странно, что девушка в нежном карамельном возрасте так рассуждает!
Саша задумалась: может, у Кати что-то стряслось в личной жизни, например, поссорилась с молодым человеком, и от этого сплошной надрыв и игра во взрослую разочаровавшуюся женщину?
Саша ее об этом прямо и спросила.
Катя сникла, долго молчала, а потом, наконец, сказала:
– Не поссорилась, а вообще от него ушла. И никакой он не молодой, а вовсе старый. Богатый и могущественный папик. Я его боюсь, Саша. Это страшный человек. На сей раз я, кажется, серьезно вляпалась. Живу с ним уже год. Мы познакомились… – она замялась, – ну, не важно, где и как. Он решил все мои проблемы, а проблем у меня тогда была куча! Папик не жмотился, презентовал сразу весь социальный пакет: снял мне упакованную квартиру в центре, подарил статусную тачку, оплачивал расходы и даже оплатил пару моих клипов. В общем, все было нормально… Пока я не поняла, что попала в еще большую зависимость и пора от папика сваливать. Я бросила все – квартиру, тачку, шмотки – и ушла. Но он не из тех людей, кто так просто отпускает. Я знаю, что он меня ищет, и если найдет, то открутит башку. Я потому и сказала, что мне идти некуда. Домой, к родителям, не могу – там меня сразу найдут. Пара сокурсниц из института, с кем я общаюсь, тоже под прицелом. Думала в отеле где-нибудь окопаться – и там вычислят. Вот я и решила, что ты самый лучший вариант. Он про тебя ничего не знает, поскольку я никогда не рассказывала, что у меня есть сестра.
– Спасибо за искренность! – усмехнулась Саша.
– Пожалуйста! Александра, ты не станешь возражать, если я поживу у тебя некоторое время?
– Живи. А чего, говоришь, сделает этот злой дядька, если тебя тут найдет?
– Шею свернет. Моргалы выколет. Пасть порвет. Мне и тебе заодно, – ласково улыбнулась сестрица.
– Ого! Ну, тогда будем строить баррикады.
В общем, решили, что Катя пока поживет у Саши. Не будет выходить из дома без надобности, а там, глядишь, все как-нибудь наладится. Единственное, о чем Саша попросила сестру, – регулярно звонить родителям и бодрым, постановочным голосом заверять, что у нее все сказочно прекрасно. Катя клятвенно заверила, что будет врать им хоть каждый день.
А на рассвете сестры разошлись по комнатам спать. Утро пьяной ночи (бутылка коньяка в минус!) мудренее.
На следующий день, когда алкоголь выветрился, Саша задала Кате резонный вопрос: на фига было заводить отношения, от которых потом бежишь в панике?
Вот все-таки скверный у Саши характер! Сама понимала, что надо было, наверное, промолчать и ни о чем таком не спрашивать, а сама – злая, старая ханжа – высунулась и сразила бедняжку риторическим вопросом. Катя от него сморщилась, будто съела лимон.
– Ну, сначала-то было клево! Папик серьезный, много новых возможностей. Я полгода развлекалась тем, что с ним по миру ездила, с родителями-то дальше стран бывшего соцлагеря и не выбиралась! И вообще, когда все статусно – от шмоток и ресторанов до частных самолетов – это радует, поверь мне!
– Ты его любила?
Катя взглянула с укоризной, дескать, ну кто про такое спрашивает?
– Саш, ты о чем?
– Я о чувствах. Например, о любви, которая заставляет сильнее биться сердца, толкает нас на необдуманные поступки, вплоть до геройства, ну и так далее… Ты что-нибудь об этом слышала?
– Слышала, – усмехнулась Катя. – Нет, сердце в его присутствии сильно не билось. Разве что, когда он мне пригрозил, что если дурить не перестану, то мой труп найдут в канаве! А про необдуманные поступки… А зачем их совершать? Если не думать, то такой горячки можно напороть и в такое дерьмо с этой вашей любовью вляпаться! Я ведь не дура, понимаю, к чему ты клонишь, Саша: осуждаешь меня за то, что не по любви отдалась. Ну так я, чего стесняться, продалась задорого. Не у всех так получается.
– Кать, тебя послушать, можно подумать, что ты жила где-то в голодном африканском племени и деньги являлись для тебя вопросом выживания!
– Нет, не в африканском племени, а в Москве, где деньги имеют большое значение! – возразила Катя. – Да, представь, хочу быть богатой и независимой!
– Какая шустрая барышня! Хочет независимости и больших денег! А что имеем в активе? Две модельных ноги, очаровательную попку и красивую мордашку? На честно заработанные достижения не тянет, извини!
– Нет, ты все-таки старая зануда, – вздохнула Катя. – Молодость и красота – не достижения, а подарок природы, который можно и нужно использовать!
Саша улыбнулась – молодец Катенок! Вот она, психология настоящей стервы! Сашина бывшая приятельница Света поставила бы Кате «зачет». Нет, пятерку с плюсом за высший пилотаж – стервозную сущность в ангельском обличье.
– Все-таки правильно говорят, что любовь придумали русские, чтобы денег не платить! Скажи мне, Саша, какие бонусы в итоге получает честная женщина за добродетель? Вот я смотрю на свою мать: такая красивая женщина, может, даже более красивая, чем я. И что? Что она получила за красоту, моральные принципы, верность одному-единственному мужчине? Унизительное существование? Безденежье? Глядя на нее, я поклялась, что никогда не поз-волю себе дойти до такого состояния! Использую свою красоту и молодость, стану целеустремленной, небрезгливой девушкой, но до мамашиного унижения не опущусь! Саша, я видела, как она годами сидела у телефона и ждала, что ей позвонят со студии, ее пригласят, про нее вспомнят! Считала копейки, лежала в больнице в общей палате, рано состарилась. Разве она не была достойна лучшей доли? В результате мать превратилась в больную, сломленную женщину, сделав невыносимой не только свою жизнь, но и нашу с отцом. Как она срывала на нас раздражение за свои неудачи, знала бы ты! Да я в пятнадцать лет была готова уйти из дома хоть куда-нибудь, потому что не могла все это выносить. А уйти было некуда.
– Ну, бедная девочка, душа и руки в шрамах, – усмехнулась Саша, – сочувствия небось ждешь! Снять бы с тебя штаны да отхлестать хорошенько за твои рассуждения. Только боюсь, это надо было сделать лет десять назад.
Они молчали. Пауза затянулась и становилась угрожающей. Сложно наладить отношения с сестрой, с которой познакомилась два дня назад, а она оказалась взрослой барышней с хитрой житейской правдой.
– Продаться хочешь подороже, Катенок? Понимаю. И не осуждаю, потому что нет у меня такого права, и вообще я не об этике, а, как ни странно, о логике. Ты сказала, что боишься зависимости? Так ведь, Кать, ты сейчас как раз и делаешь все для того, чтобы пройти путем своей мамы и впасть в зависимость от кого-то. Ну, поспонсируют тебя богатые дяденьки еще лет десять, нет, сейчас с деньгами и при правильном подходе к здоровью эти сроки можно продлить, – лет двадцать, а дальше что? Вот и будешь сидеть, как мама, и ждать, позовут не позовут, выберет тебя какой-нибудь богатый папик или не выберет?
Катя задумалась, а потом, обрадовавшись удачно найденному решению, выпалила:
– Так я за эти двадцать лет денег успею накопить!
– Ну, если успеешь… А по мне – все равно лучше надеяться на себя!
– Вот ты и надейся! А я как-нибудь своим умом проживу.
Саша поняла, что если дальше развивать данную тему, то они поссорятся.
